Лидер партии «Демократический выбор России» 15 марта посетил Владимир. Вместе с региональными коллегами Владимир Милов провел небольшую пресс-конференцию, на которой объявил о создании местной ячейки партии.
Пока что в составе регионального отделения «ДемВыбора» состоит лишь 10 человек. Однако Владимир Станиславович рассчитывает, что через несколько лет ДВР сможет достойно поучаствовать в региональных выборах.
После пресс-конференции Милов согласился дать ПроВладимиру эксклюзивное интервью.
Владимир Станиславович, гостей нашего города традиционно принято спрашивать о красотах нашего Владимира и его достопримечательностях – Золотых воротах или Успенском соборе.
Город никогда не ограничивается ключевыми достопримечательностями. Больше того, я тут себя поймал на одной мысли несколько лет назад, даже в блоге об этом написал. Я живу в Москве больше 30 лет. Ехал по Москве мимо памятника Карлу Марксу на Охотном ряду напротив Большого театра. И я увидел в окно, что какие-то тайские туристы подошли к этому памятнику и просто фотографируются на его фоне. А там что-то написано. Написано: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!». И они обсуждают, тыкают пальцем в эту надпись. И до меня дошло впервые за 30 лет, что оказывается на памятнике Карлу Марксу, который я миллион раз видел, который находится в центре Москвы, что-то написано. Я раньше просто не обращал на это ни малейшего внимания. Я тогда подумал, что это вообще такая история, что когда приезжает кто-то со стороны в города разные, любые, они видят центровые достопримечательности, и как бы для них это формирует имидж, и так далее. А вот для людей, которые в этих городах живут, у них просто другая какая-то плоскость восприятия. И конечно это важно, что есть такие достопримечательности, собор, ворота, и так далее, но интереснее всегда пытаться понять и выяснить, а каким жители города его ежедневно видят, и какой у них образ в голове? Не вот этот туристический, открыточный, а как здесь жить-то вообще? Как люди воспринимают это и так далее. Я был больше чем в 300 городах. Там везде есть соборы. Поэтому каждый собор он уникален по-своему, но самое уникальное – это все-таки какой-то образ города и образ жизни.
- Какой же образ города Владимира сложился у вас?
- Я честно скажу, что я несколько раз был здесь мельком. То есть, я здесь не жил, я не находился здесь долго. Но много где бывал. Особенно в поясе городов, которые расположены в радиусе 500 километров от Москвы. Честно говоря, во многом для меня это самая проблемная местность в России, потому что Москва, как ядро притяжения, слишком близко. Очень многие люди не ассоциируют себя в долгосрочном плане с родным городом. Конкурентоспособные, которые могут что-то делать, работать, зарабатывать, не видят здесь успешной жизни. И очень многие уезжают. Это видно. Это даже видно, когда ты здесь находишься недолго. Вот, например, в Екатеринбурге не так. Люди, которые здесь живут, они много уже где побывали, во всяких европах, америках всевозможных, и так далее. Но у них есть интерес развивать свой город, как-то преображать, что-то делать, потому что они хотят сами, со своими детьми, в будущем там жить. Огромная проблема городов вокруг Москвы, что там вот эту конкурентоспособность вымывает, к сожалению. И из-за этого очень часто получается, что города выглядят как временное пристанище. Немножко потерявшиеся в истории. Если вы посмотрите на Москву современную, то Москва совершила просто огромный рывок с точки зрения развития, там есть огромное количество сложностей, но также есть много моментов в образе жизни, которые реально напоминают Европу и позволяют Москву считать европейским городом. А вот города околомосковского пояса, вот эти областные центры, я, к сожалению, должен сказать, что Владимир не исключение, они оставляют ощущение какое-то зависшее. Чуть-чуть, если хотите, десятилетие назад. Не буквально, а чтобы просто передать ощущение. Видно, что что-то развивается, что-то строится – кафе, рестораны, магазины, салоны связи везде, там все это есть. Но ты неизбежно ловишь себя на мысли, что это напоминает то, что было 10 лет назад. А всего расстояние – 100 километров. Тем не менее, несмотря на то, что очень географически близко, но такое отставание, к сожалению, видно. И, на мой взгляд, это напрямую связано с тем, что много людей уезжает. Я не знаю статистику, но мне кажется, что это так и есть.
- У нас есть те, кто не просто уезжает в Москву, а уезжает туда с определенной целью – заработать. И поработав в Москве, они возвращаются во Владимир. Покупают себе квартиру, и в дальнейшем успешно работают здесь.
- Это было бы очень хорошо, если бы это действительно приобретало серьезные масштабы. Вот эта тенденция возвращения – это хорошая тенденция. Как правило, развивать какие-то местные сообщества, облагораживать их, приносить какой-то позитивный опыт извне действительно могут люди, которые рассчитывают здесь жить долго. Я в целом вот в этом московском поясе этого явления не вижу – возвращения. В основном движение одностороннее. Если это так, как вы говорите – это хорошо. Это то, что может ситуацию изменить, и повести развитие города по какой-то своей оригинальной колее.
- Каким вы видите развитие маленьких провинциальных городов? Куда идти? Как и что надо делать? Есть у вас какой-то рецепт?
- Это очень разные ситуации, ведь города – они не одинаковые. Размер ни о чем не говорит. Я здесь сказал бы об общей теме для всего околомосковского пояса, который находится в радиусе 500 – 600 километров. Я давно выступаю с идеей, что неправильно, что все потоки идут в Москву. Москва должна начать отдавать. И прежде всего близлежащим регионам. Естественно, это ключевой центр концентрации разных ресурсов финансовых, трудовых, и прочее. И естественно у Москвы есть энергия расширения, экспансии. Надо ее принять на себя. Надо заставить, чтобы из Москвы в этот близлежащий пояс выводились рабочие места, технологии, люди переезжали. Потому что совершенно очевидно, что Москва сегодня жутко перенаселена. Там из-за этого существует огромное количество проблем. Например, решение о расширении, присоединении новых площадей прошлогоднее, оно, очевидно, пример этому. И мы обсуждали разные проблемы вплоть до логистической, когда переконцентированы логистические потоки, и развоз грузов по стране осуществляется через Москву. Для городов, областей, областных центров, которые расположены в околомосковском поясе, можно забирать какие-то важные функции – транспорт, например из Москвы. Владимирскому региону во многом подошла бы, скажем, такая конкурентная ниша как превращение в региональный хаб, потому что здесь много транспортных потоков может быть завязано. Например, одна из функций, которая принесет сюда деньги, экономический оборот, будет способствовать росту сферы услуг, доходов людей, и так далее. Основная идея для городов, которые расположены ближе к Москве, это развернуть вот эту энергию, прекратить забивать Москву, постоянно создавая социально-экономическую и культурную пробку, обратить этот вектор в другую сторону. Растащить эту агломерацию, условно говоря. Сделать так, чтобы это пространство, где мы уже приблизились к каким-то европейским стандартам жизни по многим показателям, начинать все-таки забирать обратно, и расширять вот сюда. Вы говорите о возвращении людей, но чтобы они возвращались, здесь им должны быть созданы экономические условия. Работа должна быть. Условия для бизнеса должны быть. Чтобы были продажи. Чтобы был рынок сбыта. Если говорить о том, что должна делать власть для того чтобы эти территории развивались… с Уралом, Сибирью, Кавказом ситуация другая. Там рецепты, что там надо делать, они другие. А вот здесь, мне кажется, это на поверхности лежит, и сам Бог велел.
- Возвращаясь к логистической теме. Я с вами согласен. В последнее время много разговоров о том, что раз Владимир расположен между Нижним Новгородом и Москвой, то мы как раз и станем этим логистическим центром. А как вы думаете, что касается государственных учреждений – все они в Москве, и это сильно влияет на наличие пробок и так далее. Как на счет них? Может, их тоже в регионы перевезти?
- Да. Только мне бы не хотелось, чтобы это прилепилось ярлыком. И я вообще считаю, что столицу надо переносить в другое место. Единственное, это не является частью нашей политической платформы. То есть, это надо делать когда-то, но это не нормально. Это способствует дикой концентрации ресурсов в одном месте. Такой «эффект Парижа» – во Франции тоже есть такая проблема. И если вы посмотрите, в большинстве крупных стран переносили столицу, создавали новую. Канада, Америка, Австралия, Бразилия, Пакистан – большинство стран переносили столицу. И это не случайно. Казахстан – пример из постсоветского времени. И это же поможет создать какой-то импульс регионального развития.
- Это должен быть какой-то из соседних городов, или заново выстроенный город?
- Вы знаете, я хочу, чтобы была большая дискуссия, чтобы с этой темы сняли табу, и вот это реально начали обсуждать. Что можно сделать? Я давний сторонник того, чтобы Минобороны, к примеру, выселить предметно в Нижегородскую область. Потому что там расположено очень много непосредственно их объектов. Оттуда хорошо управлять разными военными процессами. На вертолете долететь до совещания у президента для министра очень быстро из Нижегородской области. А сидеть всему этому замечательному хозяйству в центре Москвы, запирая Арбат дикой пробкой, это совершенно необязательно.
- Что нужно для того, чтобы принять это решение? Политическая воля? Воля народа? Референдум?
- Политическая воля. Но, вы знаете, по моему опыту частых поездок по региону, совершенно очевидно, что вывод госучреждений из Москвы народ в целом воспримет положительно. Потому что проблема перенасыщенности Москвы, и то что она высасывает все ресурсы из регионов, это всем понятно в стране, и даже москвичам. Они от этого страдают реально. Им это доставляет очень много неудобств. Поэтому идея вывода, причем такого глубокого вывода госучреждений из столицы, она правильная. Глубокого в том смысле, что не ближайшего Подмосковья – за МКАД, а куда-то далеко, по-настоящему. Это надо делать и начать, например, с каких-то силовых и технических ведомств, это было бы правильно. Я должен добавить по госучреждениям – их, конечно, надо сильно сокращать. Они ненормально разбухли. Надо понимать, что там производительность труда должна быть выше. Чиновников, условно говоря, должно быть минимум в два раза меньше.
- Назрела ли необходимость какой-то глобальной реформы?
- Конечно, потому что у нас власть, к сожалению, все последние 20 лет перестраивалась не как инструмент обслуживания населения, а как механизм, созданный для того, чтобы править людьми. Показывать что им можно, а что нельзя. Куда им ходить – направо или налево. Как им что делать. Вот у нас первый пункт в программе партии – глобальная перестройка государственной системы. Конечно, надо власть трансформировать в такой обслуживающий механизм. Госслужащие должны понимать, что они представители сервиса, грубо говоря, как официанты или парикмахеры. Они оказывают обществу услуги за деньги, которые общество отдает им в виде налогов. Я такую формулу слышал от одного чиновника крупного федерального. Он говорит: «Знаете что, идите вы нафиг со своими этими деньгами налогоплательщиков. Нам зарплату платят не налогоплательщики, а государство. Как некая самостоятельная субстанция. А ваша обязанность платить налоги установлено конституцией. Типа как подать. Дань». Нет, ребят, это полностью надо переворачивать. И именно это должно привести к глобальному пересмотру функций. Например, сейчас закон об образовании приняли. Зачем нужен Рособрнадзор? Теперь он появился, и мучает все эффективные частные образовательные учреждения. Замучил всякими регуляциями, правилами, проверками. И не дает возможности работать, учить детей. Есть очень простой механизм – черный список некачественных учебных заведений.
- Разве тут не возникает очень большая возможность для коррупции? Обязательно кто-то будет платить службам, которые эти списки составляют, чтобы убрать конкурентов.
- Без издержек не обойтись. Но если спрашивать о коррупции, то вот черно-белая картинка какая система более коррумпирована. Вывешивать списки может кто угодно. Но есть те, кто будет за это деньги брать, а есть те, кто будет делать это честно.
- В этом случае мнение людей, партий, может на что-то повлиять?
- Сейчас оно не влияет почти вообще совсем. Не надо бояться «человека с ружьем». Не надо бояться, что открытая система принесет коррупцию. С ней же проще будет бороться в рамках открытой системы.
- Громкая компания про оборотней в погонах она вроде бы стихла сейчас. У нас в городе не так много полицейских, которые работают на улице. На самом деле надо поискать этого сотрудника.
- На самом деле это проблема. Проблема недоразвитости районного звена, потому что там больше начальников которые по кабинетам сидят. Как обеспечивается безопасность? Патрулирование. Постоянное нахождение на территории. Это одна из неотъемлемых просто вещей.
- Наш народ, мягко говоря, не доверяет полиции. И тут возникает вопрос кого им меньше бояться – полицию, или преступника?
- Эти люди в форме воспринимаются как представители некой централизованной корпорации. С большим начальством. А они такие ее такие щупальца. Я кстати, считаю переименование правильным. Потому что милиция создавала ощущение борьбы с каким-то непонятным врагом, а полиция – это такой международный термин, который очень хорошо прижился в странах, где действительно удалось победить преступность, где она низкая. Не надо делать из этого фетиш, но у вас должен быть механизм влияния населения, жителей территории, на полицию. Если народ будет недоволен, то они смогут добиться того, чтобы, допустим, начальника полиции поменяли. Это может быть прямая выборность. Это может быть утверждение органами местного самоуправления. Возможны разные механизмы, но цель должна быть понятна. Почему у нас относятся к полицейским плохо? Потому что их считают участниками какой-то неприкасаемой касты.
- Спрашивать вас о том, необходимо ли выбирать губернаторов или мэров города не буду, очевидно, вы стоите на позиции, что надо. Но насколько необходима выборность полицейских, судей, и всей этой братии?
- Есть люди – скептики – которые говорят, что выборность приведет к тому, что за счет обмана, подкупа избирателей, будут всякие мафиози прорываться. Или просто популисты, которые наобещают с 38 коробов, пост получат, а потом будут если не воровать, то плохо справляться со своими обязанностями. Мы не решили пока одну из серьезных задач. Нам надо увлечь население вот этими общественно-политическими задачами. Культуру участия в общественно-политической деятельность, ее надо воспитывать. Пока ее, в общем-то, нет. Вводить чрезмерную выборность всего, это действительно чревато риском, что при низкой явке на выборе судей, будут выбирать каких-то проходимцев. Движение в эту сторону должно быть поэтапное. Нужно вводить элементы народного участия, допустим, через местные собрания какие-то, или региональные парламенты, например. Уходить от полностью вертикальной системы, передавать представителям населения голос.
- Давайте немного сменим тему, вернемся к вашей партии. Кто эти люди, кто эти 10 человек? Кто они по роду деятельности? И какие конкретные перспективы?
- Это молодые ребята, которые проявили серьезный и профессиональный интерес к общественно-политической деятельности. В частности, они активно занимались наблюдением на выборах. Мы как партия очень заинтересованы в том, чтобы поддерживать их развитие в заметную независимую структуру. Что из этого получится? Посмотрим. Честно скажу, что в разных местах эксперименты дают разны результаты. Бывают провальные – скрывать бессмысленно. Но я верю, что здесь у нас все получится. Я официально заявил, что если у нашей партии не получится добиться успехов в этом цикле, который завершается 2016 – 2018 годами, я уйду. Прекращу этой деятельностью заниматься, и передам это хозяйство кому-то другому. Я хотел бы, чтобы эта ячейка владимирская через несколько лет родила как минимум несколько человек, которые могли бы составить фракцию в областном ЗакСобрании. Также обязательно представительство в районах. Опыт показывает, что самые лучшие региональные политики вырастают из местных.
- Есть много демократических партий, в которых можно запутаться. Но в итоге оказывается, что ни одна из них не готова реально конкурировать с партиями парламента.
- Не совсем так. Потому что опыт октябрьских выборов прошедших показывает ‚что старые парламентские партии очень много теряют. От них народ очень сильно устал. Спрос на новые силы есть.Мы не хотим себя загонять в рамки «демократической партии». Мы – народная партия, которая с народом говорит о нужных ему вещах. Мы прагматичные ребята и выступаем за право выбора.