Этот день в истории Владимира: 3 марта

3 марта 1913 года газета «Владимирский листок» сообщала о том, как во Владимире начали праздновать 300-летие царствования Дома Романовых.

«21 февраля наш город с утра расцветился флагами и народ потянулся к кафедральному собору … Тем временем собралось 300 бедных на бесплатный обед, устроенный им купечеством, а в народный дом повалило до 700 детей, на исторический спектакль с раздачей брошюр…

Вечером в красиво иллюминованном народном доме шла пьеса: «Жизнь за Царя», а в дворянском собрании — патриотический музыкальный вечер; кинематографы и карусели работали во всю… Всюду было оживление — владимирцы проснулись от зимней спячки».

По книге М.П.Поповой «И поиск длится целый век…». Владимир, 2002.

3 марта 1917 года до Владимира докатилась февральская революция. В тот день были арестованы губернатор Крейтон и его жена, полицмейстер Иванов. Большинство солдат расквартированных во Владимире полков присоединились к восставшим.

Еще 2 марта, в день отречения Николая II, губернатор Крейтон проводил обычное совещание об улучшении положения с продовольствием в городе и губернии.

Подробности того дня вспоминал потом Николай Соколов-Соколенок, знаменитый красный командир, генерал, а в феврале 1917 года – просто Коля Соколов, голосистый владимирский подросток из архиерейского хора.

В ночь на 3 марта командующий Владимирским гарнизоном генерал Гамбурцев попытался не допустить во Владимир вооруженную делегацию революционных солдат из Москвы, выслав патруль на вокзал. Но патруль присоединился к революционной толпе.
Затем отряд под руководством солдата Карманова и старшего унтер-офицера Кокурина двинулся прямо к дому губернатора (ныне ГТРК). По пути к отряду присоединилось дежурное подразделение из 668‑й дружины.

Цитируем Соколова-Соколенка: «Как рассказывает непосредственный участник этих событий Дмитрий Карманов, у дома губернатора никакой охраны не было, но неожиданно для всех у освещенной входной двери особняка, как часовой, возник полицмейстер, который здесь же и был арестован, а вслед за ним, уже в самом доме, — и губернатор. При аресте губернатор не оказал никакого сопротивления, только удивленно промолвил: «Ведь я присоединился к новому правительству!» 

(Извеcтно, что когда арестованных владимирского губернатора и его жену 17 марта привезли в Петербург, у Крейтона была сломана нога, и он очень страдал. Но главное – стрельбы во Владимире не было.)

Затем подверглись разоружению и разгрому ближайшие полицейские участки, были заняты городская управа, почта и банк. С рассветом 3 марта толпа повстанцев, выросшая до 1000 человек, направилась к казармам (там и ныне Военный городок).

Ни генерал Гамбурцев, ни командиры полков не смогли ничего противопоставить революции – солдаты, вчера еще верные, не подчинялись приказам старших офицеров. Наоборот, они арестовали командиров.

Например, Соколов-Соколенок лично участвовал в стаскивании с коня подполковника Штинского. Юный хорист тащил офицера за ногу, и сильно порезал руку о шпору. «Кстати, не пройдет и часа, как я стану участником точно такого же «ниспровержения» с лошади реакционно настроенного командира 215-го полка полковника Евсеева, которого мы разоружили в расположении его собственного полка», – гордо вспоминал Соколов-Соколенок о событиях 3 марта во Владимире.

Говорят, во Владимире тогда все-таки прозвучал один выстрел, да и то скорее предупредительный: когда в ночи проехала губернаторская автомашина, и солдаты подумали, что в ней губернатор.