Сентябрь 1914-го: «Есть еще вид помощи раненым, он заключается в писании писем к родным…»

Сегодня мы пролистаем газеты вековой давности, а конкретно – «Владимирские губернские ведомости» за сентябрь 1914 года. Главной темой для газетных публикаций в то время по-прежнему оставалась Первая мировая война. Городской госпиталь (больница «Красный крест», ныне БСП) принимал раненых, и пресса рассказывала, как горожане могут помочь общему делу. Помощь эта заключалась не только в ухаживании за больными, но и в написании писем к их родным.

Тогда же газеты сообщали о сборе пожертвований на содержание так называемых «именных коек». Не менее интересной показалась нам статья о запрете на продажу алкоголя в период военных действий. Обо всем этом, но подробнее – в очередном обзоре архивной прессы.

«Местная хроника», опубликована в газете «Владимирские губернские ведомости» 5 сентября 1914 года.

Прибывают раненые и естественно растет надобность в персонале для ухода за ними. Обыватели с большой готовностью отозвались на призыв к помощи для высадки раненых из вагонов и несения до лазаретов тех, кого нельзя беспокоить перевозкой в экипаже. Обывательницы с большой готовностью заготавливают белье и многие рвутся в сестры милосердия. Мы говорим здесь только о тех обывателях и обывательницах, которые стремятся жертвовать свой личный труд на помощь раненым. О денежных пожертвованиях говорить нечего: жертвователи известны, а кто не желает, чтобы его жертва была известна, о том и говорить нельзя.

Но жертва трудом сложнее денежной. Чтобы осуществить денежную жертву, достаточно наличности желания и денег. А для жертвования труда мало желания и силы – надо найти этой силе примирение, которое было бы нужно и полезно раненым. Для женского труда на помощь раненым самым естественным является деятельность по уходу за ними и понятно стремление обывательниц к этой деятельности. Но сильное желание ее проявить часто вызывает забвение того, что работа сестер милосердия требует известной подготовки, если не сводить ее до работы простой больничной прислуги.

В местную Георгиевскую Общину Сестер Милосердия много подано прошений, в числе которых пятнадцать лиц, не имеющих никаких свидетельств об образовании, но тем не менее четырнадцать из них после незначительного испытания оказалась удовлетворяющими требованиям принятия на курсы, которые открываются 5‑го сентября при местной Общине.

Всех слушательниц принято 44. При этом многие с аттестатами средних учебных заведений.

Но есть еще вид помощи раненым, который, как говорят в Петрограде, возбуждает среди них глубокую благодарность. Он заключается в писании для раненых писем к родным, а иногда и прошений по каким-либо ходатайствам. Этот вид помощи требует только грамотности, а для прошений – знакомства с людьми, компетентными в делах, по которым ходатайства возбуждаются. Организация этого вида помощи очень несложная, но дорогая для лиц, раненых в руку, каковых немало во всех лазаретах, и для тех, которые среди своих страданий могут высказать, кому и о чем нужно написать, куда подать весть о себе, но совершенно не могут скомбинировать письмо. (…)

Объявление в газете «Владимирские губернские ведомости», опубликовано 5 сентября 1914 года.

Лазарет для раненых и больных воинов, открываемый при Владимирской во имя Св. Благ. Вел. Кн. Георгия Общине сестер милосердия Российского общества Красного Креста, принимает содержание именных коек, с платою по 50 рублей в месяц.

Справки и деньги принимаются в Канцелярии Владимирского Местного Управления Общества Красного Креста, в помещении Губернаторского по воинской повинности Присутствия (здание присутственных мест).

«Перерождение», статья в газете «Владимирские губернские ведомости», опубликована 12 сентября 1914 года.

«Народ точно переродился»… Так в один голос свидетельствуют все, кому приходится изо дня в день, по роду своих занятий или служебный обязанностей, соприкасаться с разными слоями населения. Увеличилась работоспособность, стал благообразнее уклад семейной жизни, уменьшилась преступность. В значительной доле духовное оздоровление народа следует отнести на счет того необычайного подъема, который был последствием начала против нас германскими хищниками войны и который вызвал в каждом высшее доступное для него напряжение сил. Этот подъем сказался, к счастью для нас, не кратковременной вспышкой, а длительным напряжением энергии, запас который мы накопили, очевидно, «сиднем-сидя» долгие годы, по примеру нашего былинного богатыря Ильи Муромца. Но немаловажную роль сыграло и отсутствие в эти знаменательные для нас дни той отравы, которая в обычное время так сильно способствовала угашению духа народного. Это почувствовали все сразу, и Высочайшая воля продлить действие запретительных мер на все время военных действий нашла благодарный отклик в сердцах народных.

Ужасы беспросветного пьянства очевидны для всех. Для закоренелых пьяниц даже закрытие лавок, производивших торговлю вином, не составило полной преграды, и они, хотя и с отвращением, хотя и со страшным вредом для здоровья, упивались денатурированным спиртом, столярным лаком, одеколоном, – всем, что в более или менее сильной степени способно вызвать чувство опьянения. Но не о неисправимых алкоголиках идет речь, когда говорится о поднятии умственного, нравственного и экономического уровня населения путем воспрещения продажи спиртных напитков. Для всех лиц этой категории место в лечебницах, и даже по выздоровлении организм их, отравленный продолжительным употреблением алкоголя, вряд ли будет способен к нормальному труду. Благодетельные последствия вынужденного воздержания отразятся, главным образом, на той громадной категории лиц, у которых употребление алкоголя, – начиная от умеренного пития «по единой» и кончая лошадиными дозами, хотя и вошло в привычку, но не лишило их способности к трудовой жизни. Употребляющие по «единой» склонны были даже в большинстве думать, что действие выпиваемых за обедом одной-двух рюмок не только не вредит им, но благодетельно влияет на организм, возбуждая его жизнедеятельность.

Это весьма распространенное заблуждение теперь получит фактическую проверку и само собой будет опровергнуто, когда после нескольких месяцев полного воздержания умеренно выпивавший убедится, что его самочувствие улучшилось во всех отношениях. Он поймет тогда, что и малые дозы отравы, раз они действуют регулярно, способны производить гибельные опустошения в организме. Никотин в тех дозах, в которых он проникает в организм курильщиков, несомненно, менее вреден, чем алкоголь, но и прекращение курения зачастую совершенно перерождает человека. Мне не раз приходилось видеть такие прямо волшебные превращения: люди вялые, вечно полусонные, работавшие чисто механически, после того, как отказывались от привычки прокапчивать свои легкие табачным дымом, становились бодрыми и деятельными, не говоря уж о том, что избавлялись от множества угнетавших их болезненных явлений – одышки, отсутствия аппетита и т.п. «Поверите ли, – говорил мне один из них, я прежде способен был целые дни проводить без всякого дела. Сидишь себе на диване, истребляешь папиросу за папиросой – и получается иллюзия, будто что-то такое делаешь. Теперь же, когда я ничем не занят, то я так и знаю, что я ничего не делаю, и хочется поскорее выйти из этого состояния безделья».

Пребывание часами в трактирах и ресторанах имеет, в значительной степени, ту же психологическую подкладку. Рюмка за рюмкой водки и кружка за кружкой пива – это как-никак, а какое-то «занятие». И лишившиеся возможности предаваться такому «занятию», – возьмутся ли они за книгу или газету, будут ли забавляться со своими детьми, пребывавшими до тех пор в состоянии заброшенности, или увеличат размеры своего труда, – во всяком случае, не останутся в накладе.