Январь 1915-го: «Сколько русских изобретений ушло в Германию и вернулось с немецкими патентами…»

Новый год — новые обзоры архивной прессы. Сегодня, в первый понедельник 2015-го, мы пролистаем подшивки газет столетней давности.

Век назад «Владимирские губернские ведомости» сообщали о необходимости освободиться от «внутреннего немецкого засилья», рассказывали о том, как горожанки помогают ухаживать за ранеными в лазаретах и описывали музыкально-литературный вечер в частной детской гимназии.

«Старый год», статья в газете «Владимирские губернские ведомости», опубликована 2 января 1915 года.

Старый год уходит, унося с собою и наши старые язвы. А много их… Одно рабство мысли и постоянное преклонение перед немецким чего стоит. Там, в «блаженных» краях казалось нам все лучше: и люди будто человечнее, и литература выше, и культура совершеннее, а уж про внешний блеск и лоск даже говорить нечего. Вздохи и охи по чужим нам столь недоступным благам, впитавшиеся еще с самого раннего детства через немецких бонн и нянек, закрепленные потом школою, дававшей наиболее богатые сведения о чужих странах и крайне скудные — о своей собственной, стоном стояли над русской землей. А тут еще куча немецких комиссионеров, выхвалявших свой товар и по торгашеской привычке, а также в силу прямого расчета хаявших все русское. Сколько русских открытий и изобретений ушло в Германию и вернулось к нам с немецкими патентами, сколько своих кровных денег переплатили мы за свое собственное добро, только потому, что на нем был наклеен немецкий ярлык.

У немцев по сравнению с нами все было, в сознании многих, в несравнимой степени совершенно: крестьяне — идеальные земледельцы, техники — верх совершенства, купцы – безукоризненной добросовестности, политики — высокой честности. Это была настоящая паучья сеть, в которую русские мухи летели и в одиночку и стаями и запутались в конце концов так, что мы решительно потеряли представление о возможности жить думать и работать самостоятельно. Старались в этом направлении изо всех сил, и чем больше трудились, тем с большим удивлением замечали, что наши соседи все больше и больше смеются над нами, все чаще называют нас варварами и дикарями, все наглее с нами обходятся, все больше от нас требуют и все менее считаются с нашими интересами и с нашим достоинством.

Затуманенному русскому сознанию было невдомек, что люди уважают и ценят того, кто уважает и ценит самого себя, бережет свои достоинства, бережет свои и духовные и материальные ценности и крепко стоит на страже своего. Мы сами внушили всем мысль и убеждение, что с нами можно не стесняться и не церемониться. Это сделал не один прошлый старый год, это сделали многие долгие годы И вот обнаглевший враг решил наброситься на нас. Дальше стесняться нашими правами и самостоятельностью ему показалось уже совершенно излишне. Вражеская рука и поднялась.

Не понял враг только одного, что толща народная слишком велика, и что в ней здоровая сердцевина, которая даст могучий отпор. И она даст его. Река святой крови, пролитой на полях сражений, смочила и край паутины, которую вражьи пауки соткали над всею Россией. Стали виднее ее переплеты и плети, стала понятнее опасность дальнейшей беспечности, стало ясным требование освободить русскую жизнь от немецких пут и дать ей простор, без которого всякий талант и способность всегда будут только на посылках и услугах ненасытного и беззастенчивого врага. Но не легка борьба за освобождение от внутреннего немецкого засилья. Не у всех есть мужество, очень многим не хватает сознания опасности, слишком многих завораживает временный расчет и боязнь потерпеть потери и убытки. Старые навыки старых годов дают себя знать во всей силе.

Отходит старый год. Пусть новый год принесет нам широкую свободную русскую дорогу, омытое кровь и очищенное жертвою народное самосознание, освобожденные народные таланты и силы и крепкую веру в себя, в свой русский дух, в свои исторические задачи.

«Местная хроника», опубликована в газете «Владимирские губернские ведомости» 5 явнаря 1915 года.

В сравнительно небольшом городе — Владимире открыто 12 лазаретов, крове военных госпиталей. Из них в 10, крове медицинского персонала, ежедневно занято от двадцати до двадцати пяти дам, которые в обычное время не несут никаких общественных обязанностей, а теперь без ущерба для семьи и дома, бескорыстно отдают свой досуг, в несколько часов ежедневно, заботам об уходе за ранеными, – этому большому делу общегосударственного значения.

Это почетное, хлопотливое дело не бросается в глаза, а скромно скрыто в стенах лазаретов. Если присоединить к нему еще и неутомимую деятельность Дамского Комитета, который до открытия своего лазарета собрал и отправил в армию немало теплых и бельевых вещей, – гостинцев, то окажется, что женские население города Владимире несет большой труд личный, так сказать физический, на дело заботы о нуждах раненых и не раненых воинов.

Трогательны письма вернувшихся из лазаретов в армию или отправленных на родину солдат к «дамам» или «барыням», как титулуют эти благородные корреспонденты своих бывших попечительниц. Этих писем много. Из них не знаешь, какое выбрать и процитировать, какое пропустить. А все приводить нет возможности.

Глядя на эту женскую деятельность здесь, в далеком тылу армии, несущей свой подвиг, невольно приходит на ум, сколько мощной трудоспособности таится в недрах Русского общества, на которое столько слышалось клеветы за его, будто бы, «инертность», «мягкотелость, «славянскую непродуктивность».

Разве перед этой действительностью не бледнеют выдуманные Ольга («Обломов»), Елена («Накануне»), Марина («Новь»), в которых рисовали в прошлом веке будущих русских женщин.

Теперь часто приходится слышать о том, чему может научить нас война. Она выдвинула целый ряд вопросов, ибо оказалась неким крестовым походом против варварской лжекультуры. Русскому обществу она дала увидеть, что оно совсем не так беспомощно, как о себе думало, сопоставляя себя со всеми западными ближайшими соседями.(…)

Обнаружилась праздность многих забот, до войны казавшихся очень серьезными. У людей, которым казалось, что у них нет времени для общественного дела, оказалось для него время. У людей, думавших, что они ничего не могут, не умеют делать для общего блага, возникли и возможность и умение. Оказалось, что все вопросы в том, чтобы увидеть дело и сознать свою обязанность в нем потрудиться.

«Местная хроника», статья в газете «Владимирские губернские ведомости», опубликована 23 января 1915 года.

18 января, в воскресенье, частная детская гимназия А.А. Орловой (бывшая гимназия баронессы фон Штемпель), в своем помещении давала музыкально-литературный вечер, на котором исполнительницами являлись исключительно воспитанницы этого учебного заведения. Вечер начался исполнением Народного Гимна хором воспитанниц всех классов.

Говоря об исполнении программы ученицами, не принято в печати останавливаться на исполнении отдельных soloномеров, о чем приходится пожалеть в данном случае, так как несомненно, что исполнение некоторых номеров не могло не произвести особенно сильного впечатления.

В общем, начиная с убранства лестницы и всего помещения зеленью и национальными флагами, вечер произвел на всю многочисленную публику самое приятное впечатление. Выбор музыкальных номеров естественно обусловился исполнительными средствами, бывшими в распоряжении устроителей. Но и в этих пределах программа была интересна и красива в области музыки, доступной так называемой «большой публике».

Много вкуса оказалось и в выборе номеров, отвечающих общему настроению переживаемой эпохи. Мы слышали прекрасную декламацию классического монолога, искусственно приподнятого настроения и захватывающую читку лирики непосредственного чувства.

В нарушение порядка программы мы под конец оставили исполненный в начале, после гимна, драматический номер «Новый Год», пьеса в стихах Соловьева.

Это символическая красивая вещица для детей. Исполнительницами были воспитанницы от приготовительного класса до четвертого включительно. Она требовала обстановки, костюмчиков. Действующие лица: Новый и Старый Года, Часовничек, Минутки, Часы, Дни недели, Месяцы.

Поставлена эта вещица была с большим вкусом, с забавными блесками юмора: так, например, январь месяц — предельный для официальных отчетов, был забавен в цилиндре, для официальности, а его голубая рубашка была вся в графах с цифрами. Уморителен был октябрь в непромокаемом плаще с острым капюшоном, в больших теплых галошах. Оригинален и красив был июль в колосьях и васильковом венке. (…)

Много трудов положено было несомненно на организацию этого вечера. Но они не пропали даром. И впечатение получилось самое отрадное. Нельзя органзовать такого вечера без живой связи между устроителями и исполнителями. А что может быть отраднее проявления такой связи между учащими и учащимися в учебном заведении? Кроме того воспитывать эстетическое чувство в детях и довести их до понимания, что нельзя в приподнятом тоне декламироваь жизненно драматическую лирику точно так ;е, как нельзя реально «играть» голосом, декламируя классический монолог, это большая и трудная педагогическая задача и одоление ее отрадно видеть.