Арзуманов: Я за 25 лет ни одному не дал отката или взятки

Один из первых городских предпринимателей: о рыночной экономике, высоких технологиях и коррупции

В этом году суверенитету России (от СССР) исполнилось 25 лет. События того времени – это и политика, и экономика. Переход к рынку, новые хозяйственные подходы – так зарождалась новая система. Чтобы осветить эту сторону вопроса, мы встретились с Владимиром Арзумановым. Его фирма «Инком» появилась тоже четверть века тому назад и существует до сих пор.

- Владимир Гургенович, перед интервью вас представили в качестве первого во Владимире бизнесмена…

- Нет, не совсем так. Это, скорее, предпринимательская деятельность. Бизнес – это получение прибыли, прибыли, прибыли. Я такой цели никогда не ставил. У нас была задача – внедрение оборонных технологий в народное хозяйство.

- Вам дали конкретный участок приложения активности и сказали, что здесь можно действовать на своё усмотрение. Госструктуры не могли заниматься тем, что отдали вам на откуп?

- Меня в 1990 году пригласили в Совмин РСФСР, предложили организовать «Инком». Сначала он был не совсем частным – малое государственное предприятие. Всё, что мы зарабатывали, вкладывали в новые технологии.

В советское время, когда оборонной промышленности поручали создавать народную продукцию, всё это дело тихо утопало. Не было возможности разворота. Любой государственный директор был ограничен. Вот, например, меня, главного инженера объединения, вызывали в райком и рассказывали, как я должен по ночам разгружать вагоны. Было решение партии, чтобы вагоны больше 8 часов не стояли. Разгрузка ночью – это опасный труд, травматизм, пьяные грузчики и обязательно что-нибудь украдут. Я делал по-другому: в 8 часов утра приходишь, разгружают за 2 часа без паники и крика.

- Не секрет, что переход к капитализму сопровождался валом афер, кооперативным движением, «чёрным налом». Не считали ли «Инком» одной из таких контор-однодневок?

- Нет. Потому что мы всегда были близки к науке и технологии. Тогда это никого не интересовало. Был накоплен капитал советский, его быстро разворовывали путём демонтажа, продажи металлолома, «серых» схем. Кооперативы возмутили всех по двум причинам: несоразмерный доход и попытка ухода от всякого контроля. Чтобы создать противовес, стали организовывать малые госпредприятия, которые должны были выполнять целевые задачи.

- Ваше предприятие возникло с подачи государства. Как выстраивались отношения с органами власти позднего Союза, РСФСР, постперестроечной России, Владимирской области?

- С российскими – нормально. Было много творческих людей во власти, которые поддерживали наши идеи. Проблемы были во время противоборства Власова (прим. – глава администрации области в 1991 – 1996 гг.) и Виноградова. Когда я принимал коммуниста на работу, демократы орали: «Кого ты берёшь?!» И наоборот. А меня всегда интересовал профессионализм.

- Больше никак с политикой не соприкасались?

- Если только эпизод в августе 1991-го. Группа молодых во главе с Власовым кинулась опечатывать обком. Поскольку я поддерживал связь с Совмином РСФСР, то меня попросили переговорить с руководством области о реакции на события в Москве и о том, какие будут дальнейшие действия. Главное, чтобы не было кровопролития. Прошло спокойно, хотя на случай инцидентов на аэродроме сидел отряд.

- Союз развалился, прежние построения – вместе с ним. Как выходили в свободное плавание, превратились в частную компанию?

- Я ж не приватизировался, как все. В российском законодательстве была статья, что прибыль государственного предприятия является собственностью трудового коллектива. Мы так и поступили: создали фонд накоплений из наших неполученных зарплат, за счёт них мы выкупили долю у государства. Это было в 1991 году. Через месяц эту статью отменили, потому что она разрушала процедуру приватизации через приватизационные чеки. Нашим методом больше никто не успел воспользоваться.

- Вы изучали проблематику приватизации, когда процесс был в самом разгаре. К каким выводам пришли?

- Да, подготовили исследование по мотивации труда при приватизации. И доказали, что не будет мотивации. Потому что вопрос частной собственности болезненно стоял для советского человека. Люди не могли мотивированно работать на частника. Когда мы это положили Чубайсу на стол, работу начали тихо прикрывать.

- «Инком» появился в самые трудные годы. Тогда ваши разработки дали какой-то положительный эффект для Владимирщины?

- Например, программа «Золотое кольцо России». Мы её писали. Она мыслилась в качестве компонента национальной идеи, того, что страна может предъявить миру. В 1990 году Суздаль посещало 1,3 млн. туристов в год. Программа неплохо действовала вплоть до 4 октября 1993 года, когда был расстрелян парламент. ЮНИДО (прим. – Организация Объединённых наций по промышленному развитию) сразу прекратила сотрудничество. Потом рухнул аграрный проект с австрийцами. С главы райсовета в Москве потребовали 50 тыс. долларов взятки, чтобы получить 5 млн. долларов австрийских инвестиций. Он развернулся и ушёл.

- А что касается высоких технологий?

- Власову оказалась ненужной информационная база госорганов. Тогда мы её внедрили в Узбекистане в формате ГИС (геоинформационной системы). В конце 90‑х мы мы в регионе стали делать голограммы для маркировки алкоголя. Наша область ведь была первой, кто ввёл такую защиту. Единственным противником, кто визжал и не хотел этих голограмм, – это Рыбаков (прим. – бывший глава города). В общем, они отменили голограммы для алкоголя, но не ожидали, что через 4 месяца государство их введёт. Когда голограммы стали инструментом влияния, то это дело у нас забрали.

- На что переключились?

- Начали заниматься картографией. Первые электронные карты. Здесь господ Виноградова и Веретенникова (прим. – работал заместителем у Власова и Виноградова) это не интересовало, поэтому опять внедрили в Узбекистане. К 2000 году создали первую в России систему кадастра. Во Владимирской области внесли туда 722 тыс. владельцев земли. Но где-то с 1998 года ставка была сделана на иностранный капитал. Этот бзик запал всем в голову, поэтому все более-менее ценные отечественные разработки топили.

- Не замыкались в регионе, получается?

- С 2000 года практически любая попытка получить крупный местный заказ была практически заблокирована. Поехали в Ульяновскую область создавать геоинфомационную систему аграрного сектора, агрохимию всю вбили, создали математическую модель, по которой определялось, где и когда будет урожай. В нашей области получали заказы не по линии Белого дома. Допустим, поставили на учёт 9 тыс. км ЛЭП. Съёмку производили с двухместного самолёта. Поставили на кадастровый учёт 1 млн. из 1,5 млн. га леса. «Инком» сделал трёхмерную модель железной дороги от Петушков до Нижнего Новгорода, когда предполагалось, что «Сапсаны» до Казани поедут по основной трассе.

- Что бы вы ещё отметили из крупных проектов?

- Трёхмерные модели автодороги из Москвы в Минск, а также порта Новороссийска. Модель Нижней Волги. Там проблема ведь в том, что Волга в Каспий не впадает. Ходы для нереста рыбы заиливаются. Поселения смывает. Стоит задача регулирования движения воды. Мы проводили трёхмерное сканирование – большая работа сразу нескольких крупных структур. Получили полную картину рельефа и дна.

- Правда, что в последние годы геодезия прекратила своё существование?

- Да, полный крах. Как только отменили геодезическое межевание, где точность составляет 40 сантиметров, то это уже не система. Теперь у нас позаборный кадастровый учёт. Координаты рассчитывают, когда есть споры между соседями.

- Вернёмся к предпринимательской теме. Вообще, как работалось эту четверть века?

- 7 раз предприятие пытались потопить: отнять, наслать налоговую, давить на банки, чтобы повысили ставку кредита с 28 до 58%.

- А объединения бизнесменов? Совместными усилиями можно было противостоять?

- Все эти бизнес-сообщества, сколько я их помню, сводились к тому, где и чем поживиться. У меня один недостаток есть: я за 25 лет ни одному не дал отката или взятки. Вообще, взятка – это не ускорение, а тормоз в работе.

- И как же тогда?

- Если б я давал взятки, в шоколаде бы катался сейчас.

- Если мысленно пробежаться по нашему разговору, то вы и в прошлом, и в современном видите недостатки…

- Это не от пессимизма. Заблуждения надо преодолевать.

В Союзе беда началась при Брежневе. Он всех комсомольцев выдвинул на руководящие посты. Те, кто никогда не работали, стали руководить промышленностью. Индустрия начала загибаться. Хозяйственники были неугодны, потому что имели своё мнение.

Ну а в России… Когда Гайдар с Чубайсом орали, что свободный рынок поменяет всё, – это абсурд. Особенно меня поражают их «эффективные менеджеры». Любой рынок, даже продуктовый рынок, управляемый, регулируемый: тебе указывают, что сейчас больше завезёшь товара или меньше, цену повысишь или понизишь.