Отшельник Юрий Алексеев: «В России право – это лево»

Живущий в землянке юрист о российских законах, Чайке и Навальном

Сегодня ПроВладимир побывал в гостях у Юрия Алексеева – человека, живущего на 106‑м километре Ярославского шоссе. Многие знают его как «отшельника». Но это, на самом деле, не так. Связи с внешним миром Юрий не теряет. Более того, в общественную и политическую жизнь он вовлечен сильнее многих людей, живущий в городах.

Юрий занимается буккроссингом – продвижением идеи всемирной библиотеки для детей и взрослых. Вместе с белым кроликом Петрушкой хозяин землянки радушно встречает всех любопытствующих гостей. Хотя рядом с «типи» (вигвам конической формы) и стоит машина, Юрий на ней редко ездит. Все необходимые вещи и продукты на «Поляну 106» привозит подруга Клара.

Правда, о своем быте Юрий рассказывать не любит, потому что не считает его особенным. Но у бывшего юриста определенно есть своя цель. Какая, мы и попытались разобраться.

- Расскажите, а что за интересный забор у вас стоит перед входом?

- Это мое произведение искусства, называется «Трава забористая». Летом, там еще висит картина в раме. Помните, была недавно такая история с художником Сотовым? Мне кажется, что во Владимире сейчас власть повернулась лицом к художникам. Не знаю про медиков и прочих, но если ты художник, то ты под защитой «государева ока». Но, правда, нужно соблюсти определенные правила – нужно, чтобы картина на заборе висела. И попробуй на этот забор покусись, сразу Генпрокуратура, Следственный комитет. Чтобы не было споров, забор это или нет, я назвал все произведение «Трава забористая». Предполагается, что если «забористая», то это забор. Вот такая маленькая концепция и привет администрации. Потому что я считаю, что в истории с Сотовым большую роль сыграла владимирская администрация, Генеральная прокуратура и Следственный комитет.

- Вы хотите, чтобы кто-то пришел, сломал ваш забор, и начались разбирательства?

- Ну, зачем? Я хочу, чтоб солнышко светило, чтобы кролики меня не кусали. Просто если кто-то повесит у себя на заборе плакат, а другой его порвет, то это уголовное дело. По Конституции, ведь получается, что собственность неприкосновенна. Поэтому давайте больше таких уголовных процессов. Тогда люди будут понимать, что просто так подойти к человеку и что-то у него сломать или разбить, оказывается, нельзя.

- А слово «Чайка» у дороги как-то связано с генпрокурором России?

- Да. Четыре месяца назад, за два дня до выступления Путина перед Советом Федерации, Навальный анонсировал фильм «Чайка». Тогда его посмотрели больше миллиона людей, а сейчас уже, наверное, пять миллионов. По телевизору, понятное дело, его не показывают. В фильме представлены документы из налоговой и выписки из реестров. Через пару дней после того, как фильм показали, разные издания напечатали интервью Чайки, в котором он сказал, что это ложь, снятая на деньги Браудера. Навальный пытался подать в суд, чтобы встретиться с Чайкой, который сказал это. Но ни один суд не принимает иски.

- Юрий, а почему вы уехали из Москвы?

- Я вам сразу отвечу. Я уехал, потому что у меня нет жилья в Москве. Для того чтобы жить в городе, нужно работать и платить аренду.

- Получается, вы работать не хотите?

- Конечно. Бывают, наверное, люди, которые хотят работать. Но тогда надо рассуждать, что такое работа. Ходить работать в офис я устал, и тогда я стал думать, как решить эту проблему.

- Но юриспруденцией вам нравится заниматься?

- В России права как явления, о котором говорили римляне, нет. Потому что если бы оно было, то вопрос: «На каком основании суд может отказать в приеме иска?», – не возник бы. А в виду того, что факт такой есть, значит, права в России нет. В соответствии с принципами права это невозможно. Юристы у нас в России – это те, которые борются за то, чтобы право было. Можно сказать, что одни из немногих юристов – это Навальный и его ребята, которые работают в Фонде борьбы с коррупцией.

- А у вас были мысли тоже бороться за право?

- Тогда не было. А сейчас я это делаю, просто по-другому. На самом деле, эффект от надписи «Чайка» на дороге огромный. Здесь десятки тысяч автомобилей, я практически со всеми разговариваю о Чайке и о юриспруденции. Как Зимин, который занимается популяризацией науки, я занимаюсь популяризацией права.

- Как вы думаете, а почему из России уезжает много образованных людей?

- Люди, как рыбы, – ищут, где лучше.

- А как тогда сделать так, чтобы люди не уезжали?

- Нужно сделать так, чтобы им было лучше. Или сделать так, чтобы у них была хотя бы возможность сделать лучше. Получается так, что в России жить и не нарушать закон почти невозможно.

- А поменять закон?

- В начале 90‑х годов правовая система была практически разрушена. На месте полнейшего отсутствия регулятивных норм, которые работали, стала складываться другая система. Причем в каких-то частях она двигалась в ту сторону, в которую двигается европейская система. Но в каких-то местах она снова начала принимать какие-то уродливые формы. Например, возьмем институт прописки. В Советском Союзе он был жесткий: будь любезен прописаться, если ты не прописан, то уголовная ответственность. В российском праве это назвали институтом регистрации. Ввели термины «пребывание» и «проживание». Но в каком-то смысле система осталась такая же.

Вот приехал ко мне человек из РУВД, он понимает, что есть закон о свободе передвижения и места жительства. Там указано, что по прибытии гражданин обязан в течение двух или трех месяцев зарегистрироваться. Я заявление напишу, а зарегистрировать он меня не имеет права, потому что нужен перечень документов, право на землю и всякая такая история. По сути, институт регистрации должен быть учетным режимом. Приехал – уведомил, что ты живешь здесь. И не важно где – на крыше дома, рядом с Кремлем поставил палатку или просто сел на лавочке. И вот это противоречие, которое внутри находится и дает возможность решать регулятивные функции. Я считаю, что в России право – это способ мошенников мошенничать. В России право – это лево, а свобода – это рабство, как у Оруэлла.

После беседы Юрий радушно пригласил нас приехать в гости еще раз, чтобы сделать вторую «серию» интервью.