Художники могут всю ночь: во Владимире прошел фестиваль актуальных искусств «Арт-Субъект»
Самое творческое событие года длилось круглосуточно
После того, как организаторы фестиваля «Арт-Субъект» решили соединить авангардное наследие и современные практики, нам захотелось проверить, насколько удачным станет этот эксперимент. Репортажные зарисовки с мероприятия – попытка передать ощущения от образовательной части фестиваля.
Спеша познать современное искусство, народ скользил по утреннему льду перед входом в «Грамаду» (а ныне выставочный центр). Волшебное «я по спискам» обеспечивало беспрецедентное доверие со стороны администраторов и розовый бейджик участника фестиваля.
Выставочный центр разделили на несколько зон. Лекции слушали перед сценой, фотографии и ролики показывали в киносалоне, творческое наследие Ольги Розановой обсуждали в конференц-зале. Слева от входа предлагали товары местных и не очень мастеров. Льняные рубахи плавно сменяли футболки и свитшоты московского, питерского, тульского стритвира (уличной одежды). Направо пойдешь – розовый запорожец, экспонаты и чилаут-зону найдешь. «Грамада» вместила более сорока мастер-классов, тренингов и лабораторий.
Рядом с уборной скромно расположили картину Ван Гога «Оливковая роща III» из частной коллекции. Посредством красного скотча и двух охранников публику отодвинули от шедевра живописи на почтительное расстояние. Осознавая важность преемственности и влияния «старой школы», некоторые особо просвещенные посетители ходили мимо полотна, останавливались и с уважением качали головами.
После фееричного выступления владимирского губернаторского оркестра сцена перешла во владение Андрея Сарабьянова, историка, искусствоведа и эксперта по живописи. Сарабьянов ввел гостей в авангардизм. Зрители отвлекались на маленького ребенка, который ходил перед сценой и внимательно всех разглядывал. Часть перфоманса, не иначе: кто-то специально выпустил бутуза иллюстрировать разговор о рождении «искусства для искусства», новых формах и содержании. Непонятливый зритель попросил объяснить разницу между «современным» и «актуальным». Эксперт охотно согласился:
«В английском языке все обозначено очень точно. Есть «contemporary art» и «modern art». «Modern» – это весь 19 век, а «contemporary» относится к современности, это то, что происходит сейчас. Мы и русский авангард называем современным, но ведь это не так. Авангарду уже сто лет, он успел стать классикой. Используйте нейтральный термин «актуальное искусство»: в первую очередь, он обозначает время. Любое творчество должно пройти проверку, чтобы называться чем-то более весомым».
По мнению Сарабьянова, пока рано говорить о регулярности «Арт-Субъекта» или музейном подходе. Со временем можно фестиваль усложнить, разделить на несколько мероприятий, но пока выбранный формат – лучшее, что можно было придумать. Живо, жизненно и привлекательно.
Особенно привлекательной была ночная программа. Выступления музыкальных групп, фотографирование моделей и боди-трансформации – шоу с подвешиванием на крюках от тату-мастера Михаила Боброва. В зоне графики некто предусмотрительно напомнил, что художники фестиваля – ребята крепкие, неустанно работают и днем, и ночью.
В центре павильона поставили несколько «загончиков» из фанеры и ватманов: что ни скетч, то попытка переплюнуть шедевры местных талантов. Студент бывшего Суздальского художественно-реставрационного училища Максим Алин признался в любви к реалистичной манере изображения и рисунку с натуры. Ему по душе техника мелких черт, обрисовывания, когда получается рисунок, близкий к гравюре. Чтобы понятнее объяснить, полистал в телефоне галерею в поисках нужных фотографий, по пути смеясь и пожимая плечами, мол, локальные шутки художников, не обессудьте. Научная база? Слышал, но современное искусство – это больше прикладная техника, когда берешь и рисуешь.
У фотовыставки две девушки с короткими стрижками пытались сделать удачный кадр. Одна из них, Ирина Выборнова, ненавязчиво предлагала посетителям свои визитки. Елена Аносова с лекцией про социальную фотографию вдохновила девушку на участие в конкурсах. Там можно услышать критику «по делу» и рассказать о себе. Ирина любит готические образы, сейчас готовит собственный фотопроект.
Теоретик московского акционизма Анатолий Осмоловский показывал фотографии из 90‑х, сделанные во время антиправительственных пикетов. Там и художник Кулик на поводке, и слово из трех букв, выложенное телами живых активистов перед Мавзолеем. Стыдно было только художнице под псевдонимом Lucy Coffin, представившей неподалеку первую самостоятельную выставку коллажей и постеснявшейся лично рассказать о своих работах.
После лекции Осмоловского публике любезно предложили собраться у картины Ван Гога. Там искусствовед Евгения Гурина с бокалом в руках несколько минут монологизировала о важности фундаментальных знаний, современное искусство – это в лучшем случае буйная фантазия, а в худшем – банальный выпендреж. Она предложила зрителям внимательнее посмотреть на мазок, оценить кисть автора и запах краски. В это время молодой человек рядом шепчет своей спутнице: «Что это в бокале у Гуриной? На вино или томатный сок не похоже». Через мгновение ярко-оранжевое содержимое выплеснулось на полотно, провозглашая «Оливковую рощу» подделкой. И это тоже акт искусства.