Следком ответил на слова Орловой о «провокационном» преследовании Мазанько

Ирина Минина устроила экскурс по владимирской коррупции

Среди всех федеральных ведомств, которые работают в нашем регионе, наверно, больше всего доверия сейчас вызывает следственный комитет. Принципиальная позиция СКР в антикоррупционных делах, а также задержание высокопоставленных белодомовских чиновников повысили авторитет этой структуры в глазах граждан. Обратной же стороной медали стали негативные комментарии со стороны тех, на кого пала коррупционная тень. Однако в Следкоме на нападки в свой адрес внимания не обращают. Как говорится, собаки лают – караван идет. 

Намеки на непрофессионализм и нечистоту владимирских следователей высказываются практически после каждого громкого дела. Первым «разоблачителем» СКР является, как ни странно, губернатор Светлана Орлова. На политический заказ при преследовании определенных чиновников из своего окружения и, соответственно, подкуп сотрудников ведомства глава региона намекала постоянно. К примеру, после ареста экс-начальника областного УМВД Сергея Губарева хозяйка Белого дома заявила:

«Глубоко уверена, что без денег «коммунального спрута» не произошло бы этой истории – то, что случилось с Сергеем Викторовичем».

После задержания вице-губернатора Елены Мазанько Орлова вновь обрушилась с критикой на следователей и председателя областного суда Александра Малышкина, назвав уголовное дело «провокацией»:

«Это все провокация. Никаких взяток она не брала. Я навела порядок во всем, что касается газа, тепла, воды, электричества».

«То, что они собираются на квартире у Малышкина и обсуждают, как меня снять с работы, я это тоже знаю. Еще раз повторяю, есть задачи, которые выполняет губернатор. Как его надо скомпрометировать? Скомпрометировать его команду».

Любопытно, что никто из обвиненных во взяточничестве приближенных Орловой – ни Елена Мазанько, ни Дмитрий Хвостов, ни Виктор Шляхов – своей вины не признали. Экс-зам по строительству вовсе заявил, что не знает, за что почти год просидел во «Владимирском централе».

К подобным заявлениям в Следкоме уже привыкли. Об этом в эфире «ГТРК Владимир» рассказала официальный представитель владимирского ведомства Ирина Минина. Слова о «провокациях» и политическом заказе там рассматривают как способ самозащиты проштрафившегося чиновника или его начальника:

«Мы готовы к любым поворотам, к любым комментариям и к любым оправданиям своего противоправного поведения со стороны коррупционера. Расцениваем мы это только одним образом: это способ защиты. Придать поначалу окрас политического заказа на себя любимого – это, наверное, одна из форм, которая сейчас, кстати, завязла уже на зубах у всех, не является оригинальной, и многие скептически уже относятся к таким заявлениям, которые поначалу воспринимались со стороны общественности с большей серьезностью. 

Что здесь можно сказать? Как правоохранительные органы могут быть системой чего-то? Мы не являемся членами ни одной из партий, лоббировать чьи-либо интересы мы не можем ни по долгу службы, ни по каким-либо основаниям. Поэтому, наверно, уже пора и тем, кто преступает порог закона, избрать законные способы защиты, не будоражить общественное мнение и не привлекать к себе дополнительное внимание заявлениями о том, что они являются жертвами политической системы».

Что касается преследования окружения губернатора, то новой информации Ирина Минина практически не озвучила. Дело Елены Мазанько ведет Москва, по Виктору Шляхову раскрывать детали пока рано. Лишь по Дмитрию Хвостову официальный представитель Следкома заявила, что он привлек внимание следователей с самого своего назначения куратором строительной отрасли в марте 2014 года. Причем, по мнению Мининой, при совершении преступлений он использовал неоригинальные, проверенные другими недобросовестными чиновниками методы, а причиной взяточничества стала охватившая общество «истерия материального обогащения»:

«Тот же Дмитрий Хвостов. Человек получает должность высокопоставленную. Что не хватает человеку, имея высокий статус, публичность, хороший доход от государства в виде заработной платы, возможности проявить себя и получать какие-то блага, связанные продвижением в том числе по службе? И ответа нет. 

Мне кажется, это просто соблазн. Вот в какой-то степени современное время я бы назвала истерией материального обогащения, именно истерией на всех уровнях. Вот мало могу, но буду из кожи вон лезть, чтобы что-то заполучить, какое-то материальное благо. Пока мы эту истерию не переживем, пока как-то не устаканится, и люди не поймут, что главное, наверно, не в материальном, а вернем побольше духовности и нравственности, возможно, здесь какие-то истоки мы найдем».

Сдержать наплыв коррупционеров, по мнению Ирины Мининой, может возвращение конфискации имущества как отдельного вида наказания, а также активная позиция гражданского общества и власти. Пока простые люди руководствуются «древней традицией «не подмажешь – не поедешь», а руководители закрывают глаза на правонарушения своих подчиненных, взяточники останутся. И это камень в огород в том числе Белого дома и муниципалитетов, ведь ни одного уголовного дела не было возбуждено по наводке самих чиновников. 

«Скоро уже 15 лет норме закона о государственной службе, и в законе о муниципальной службе это записано: чиновник, если ему становится известно, что его коллега по службе неправильно себя ведет, обязан предоставить уведомление представителю нанимателя и сообщить о том, что ему известно, что предлагается взятка или готовится какой-то коррупционный оборот. Это норма двух федеральных законов – она мертвая. Ни одного уголовного дела по уведомлению и потом сообщению представителя нанимателя – а он потом обязан сообщить в правоохранительные органы – вообще отродясь не видали. 

Это двухстороннее движение, двусторонняя связь. Пока люди не поймут, что все-таки можно получить то, что положено по закону, законным путем, и будут надеяться на древние, свои какие-то традиции о том, что не подмажешь – не поедешь, наверно, мы будем иметь коррупционеров и будем иметь людей, которые готовы поживиться за счет проблем другого человека», – подвела итог Ирина Минина.