Наши в Питере: истории владимирцев, живущих в северной столице

Почему владимирцы переезжают в Санкт-Петербург, чего им здесь не хватало и скучают ли они по родным местам? ПроВладимир пообщался с теми, кто несколько лет назад сделал выбор в пользу северной столицы, и записал их истории. Мы узнали, как не загрустить питерской зимой, чем помогает владимирская «диаспора», почему шаверма — не шаурма, а также какие образы всплывают в памяти, если речь заходит о Владимире.

Смотрите короткий ролик и читайте полную версию интервью.

Софья Кочурова и Антон Соснин, создатели семейной мастерской SPCandle. Три года в Санкт-Петербурге:

Антон: Идею переехать в Петербург мы вынашивали долго, около года. Мы переезжали до этого на полгода в Москву, но Москва что-то вообще не покатила. Вернее, прокатила нас.

Софья: Не зашла Москва, да. Мы вернулись во Владимир, сначала фрилансили, потом решили открыть пекарню. «Куртош» — это наша затея, но тогда пекарня была просто в формате небольшого ларечка в торговом центре «Гагаринский», работала навынос. Потом мы передали «Куртош» в хорошие руки, и ребята уже сделали из пекарни то, чем она является сейчас, таким местом силы. Когда мы смотрим, как там все развивается, то думаем, что это лучшее, что могло случиться с этим проектом.

Во Владимире нам стало как-то чего-то не хватать. Решили, что надо куда-нибудь переезжать, и пусть это будет Петербург. Если уж в Петербурге не получится, тогда уж…

Все люди разные, кому-то комфортно во Владимире, кому-то не очень. Мы в какой-то момент поняли, что нам некомфортно. Я абсолютно не держу никакого негатива в сторону Владимира, я его люблю, а на расстоянии — еще больше. Но я понимаю, что изначально не хотела оставаться там на всю свою жизнь. Я еще в университете внутри себя приняла решение, что когда-нибудь я все равно уеду.

А.: Я все время где-то кочую, из одного города переехал во Владимир, потом еще куда-то. А Питер — он клевый, современный, большой, и здесь больше возможностей для какой-то деятельности, для создания чего-то.

С.: Сейчас мы занимаемся тем, что делаем ароматы для дома — свечи и диффузоры, а также ароматы для автомобиля. Наш проект существует уже примерно два года и называется SPCandle. Мы его придумали после того, как съездили в Нью-Йорк и там насмотрелись на классные проекты местных ребят, которые делают всякие ароматические штуки. Подумали — странно, почему у нас такого нет. А то, что есть, не совсем по демократичным ценам.

А.: То, что есть, не сильно доступно, в каких-то люксовых магазинах свечи стоят по три, пять, семь тысяч рублей.

С.: В основном, это какие-то дизайнерские проекты. Свечи Comme Des Garcons будут стоить под 10 тысяч, потому что там идет смесь оригинальных ароматов, которые используются также в духах. А у нас проект для людей, которые не могут позволить себе купить себе свечу за несколько тысяч, но смогут купить небольшую баночку за 800 рублей.

А.: Во Владимире этот бизнес не зашел бы, скорее всего.

С.: Даже не все города-миллионники сразу принимают эту историю. Мы уже около года работаем с партнерами в больших городах — в Казани, Новосибирске. Мы видим, что люди там интересуются, но вот только-только. А с Владимиром история еще более медленная. У нас есть там два партнера — это «Куртош» и магазин «Подруга друга». Скорее всего, если бы мы этот проект начинали делать во Владимире, то ездили бы в Москву и искали бы там партнеров. Собственно, мы и сейчас ездим на московские маркеты и видим, насколько там прокаченная аудитория, люди приходят и уже знают, что и зачем.

Петербург — это город недорогих стартапов. Ты можешь начать что-то делать, и если это кому-то понравится, то ты можешь потихонечку до чего-то дорасти. Здесь огромное количество всяких проектов, начиная от серьезных айтишных и заканчивая крафтовыми историями. Хотя и говорят, что у нас тут все медленные по сравнению с Москвой, все равно — постоянно кто-то что-то делает.

С.: Владимирских и петербургских друзей у нас примерно 50 на 50. Когда мы приехали, тут оказалась хорошая владимирская «диаспора», люди стараются вместе держаться, общаться, помогать друг другу. Это очень классно, у нас в Москве такого не было. Может, потому, что Москва ближе к Владимиру, и в любой момент можно было домой уехать.

Конечно, есть те, кто из Петербурга обратно уезжают. Я навскидку могу человек пять вспомнить. Основная причина — работы нет. Все-таки здесь сложно с работой, и в плане зарплат Питер — не Москва. Наверное, поэтому здесь все и начинают своим делом заниматься. Найти работу, открыть дверь с ноги и сказать — платите мне 50 тысяч или больше… Тебе ответят — ага, сейчас, разбежался. А аренда квартир примерно такая же, как в Москве.

А.: Можно в хорошей новостройке нормальную квартиру снимать тысяч за 25, но это будет где-то далеко, в Пулково, например.

С.: Можно снимать в центре, но дороже, и это старый фонд какой-нибудь. Если так посчитать, то вот эти зарплаты и аренда квартир… Приходится еще что-то делать, помимо основной работы, иначе тяжеловато.

А.: Я вижу еще одну причину того, что люди уезжают. Кто приезжает сюда один, тому сложнее. Морально, может быть. Скучно-грустно. Пары чаще выживают здесь.

С.: Да, и если переехал осенью, потом зиму пережил, то можешь немножечко загрустить. Бывает такое, что человек просто зимой смотрит на это все — светает в десять утра, темнеет уже в четыре вечера… Но я не вижу смысла выбирать какое-то специальное время для переезда. Мы вот приехали осенью специально для того, чтобы себя сразу приучать, показать — бывает и так, бывает некомфортно, и ледяной ветер дует, бывает темно, и проснуться по утрам не можешь. Если человек переезжает не за каким-то романтическим образом города — ой, я сейчас перееду и буду себя классно чувствовать, а вокруг будут все мои творческие друзья… Если у него есть какая-то прагматичная цель, он понимает, зачем едет, тогда классно. Можно в любое время переехать, главное, чтобы было чем заняться.

С.: Я скучаю по Владимиру. Самое основное — я скучаю по людям. Там родители. Я понимаю, что если бы они были рядом, то в каких-то вопросах было бы гораздо проще. Плюс по друзьям скучаю. Ну и по городу тоже, я когда стала туда приезжать, поняла, что у меня есть определенные прогулочные маршруты, которые я прохожу, и у меня даже что-то екает. Места детства, вот это все.

Во Владимир мы приезжаем довольно часто, где-то раз в два-три месяца. Потому что мы ездим на маркеты в Москву, и было бы странно не заехать во Владимир. Город меняется. Очень классно, что там проводятся какие-то мероприятия, что развивается движение людей, которым не все равно. Тот же «Арт-Субъект» — в каком городе такое еще можно увидеть? А люди взялись и сделали. Важно, что появляются такие классные проекты, это ценно.

А.: Я скучаю по владимирскому «Глобусу». Ну и по доступности природы, наверное. Вышел из дома, прошел 20 минут — и ты в поле или в лесу. В машину сел и поехал за грибами. Здесь посложнее.

С.: Но возвращение во Владимир… Я не планировала бы.

А.: Я тоже.

С.: Конечно, все в жизни бывает, но здесь комфортно. Сейчас уже понимаешь, что чем дольше ты живешь здесь, тем меньше у тебя причин вернуться обратно.

---

Антон Гиричев, руководитель нормативно-технического отдела группы компаний, обеспечивающей пожарную безопасность на объектах. Восемь лет в Санкт-Петербурге:

— До переезда в Санкт-Петербург я заканчивал институт, работал с молодежью и занимался различными социальными проектами во Владимире. Мы делали интеллектуальные игры для Росатома или, например, я был ведущим городской акции «Читать модно». В выборах участвовал, баллотировался в депутаты Мурома, но это отдельная история. Также помогал в организации предвыборных кампаний некоторым участникам владимирских выборов. И еще работал в МЧС города Владимира дознавателем — расследовал пожары.

Когда закончил вуз, необходимо было двигаться дальше. Во Владимире работать не хотел, перспективы были минимальные. Мое специфическое образование нигде не требовалось, кроме как в государственных органах — я техник по обеспечению пожарной безопасности. Поэтому переехал, когда появилась возможность устроиться в компанию, обеспечивающую пожарную безопасность на объектах Санкт-Петербурга. Это было интересно, рынок узкий, а я чувствовал, что не реализовал себя в этой сфере. Сейчас я руководитель нормативно-технического отдела группы компаний, название которой я вам не скажу.

Сначала в Питере нашлась работа, а потом я нашел жилье рядом с работой. С жильем у меня отличная история. Я прошел все варианты недвижимости — жил у друзей какое-то короткое время, затем снимал комнату посуточно, затем год снимал комнату в коммуналке. Потом — однушку в «панельке» в не очень хорошем районе, где куча неблагополучных соседей, тонкие стены и проблемы со всем подряд. Потом я снимал квартиру в новостройке, в «муравейнике». Ну и впоследствии купил квартиру в том же районе, где был «муравейник», но считаю, что мой дом более приспособлен для жизни. Есть качественные показатели, то же количество квартир на этаже. У меня на этаже их немного, шесть. До этого, когда снимал, 18 квартир на этаже было. Проходной двор.

Определенно ты отвечаешь на вызов, когда живешь в комнате в коммуналке. Я никому этого не желаю, но это было интересно. Это всегда соседи, невысокий этаж и очень старый район со своей сложившейся инфраструктурой. У меня под окнами каждые выходные чинили ЗИЛ, и он был заведен круглые сутки. От мебели, которая была в комнате, нельзя было избавиться, хотя она никакого функционала не несла, просто была складом для хозяев. Там была «стенка», которая занимала процентов 20 площади. Я говорил хозяину: «Она мне не нужна, давай вынесем». Он: «Нет, пусть стоит». Чтобы пройти в душ, нужно было идти через кухню, еще там был «замечательный» газовый котел, который бахал, когда ты прибавляешь горячей воды, да так, что соседи просыпались.

Хотя если о соседях говорить, то могло быть и хуже. В одной из комнат жила пара, причем парень стоял все время на кухне, играл в телефон и курил, а девчонка на него периодически орала. Другие соседи — молодые ребята лет 25-ти, постоянно ищущие работу. Кем они только не работали… Потом в эту комнату въехала семья с маленьким ребенком. Полный набор.

За тот год, что я там жил, трижды был пожар. Сначала машина во дворе загорелась, потом коляска, потом какая-то квартира. То есть я выходил куда-то, а возвращался — весь подъезд закопченный. Я бежал счастливый из этой коммуналки, когда снял однушку.

Перед переездом из Владимира я выбирал между Москвой и Петербургом. Но к Москве я не очень хорошо отношусь, это тяжелый город, слишком перегруженный, слишком много времени ты тратишь на дорогу. Есть такая фраза — в Москве живут гномы, которые любят золото, а в Питере — эльфы. Но я себя отношу к гномам, которые переехали в Питер. Я же переехал сюда из-за работы.

Мой круг общения складывается, в основном, из петербуржцев. У нас молодой коллектив, сплоченная команда, мы вместе постоянно тусим. У нас даже есть специальный чат в мессенджере — «Уволенные сотрудники и остальные», то есть мы дружим даже с теми, кто уже не работает с нами. Между собой у нас прекрасные отношения. Еще я дружу с некоторыми питерскими ребятами, не с работы, но их немного, человек пять-шесть. И огромный пласт людей, с которыми я общаюсь в Питере, составляют те люди, которые приезжают в гости и останавливаются у меня.

По-моему, у меня нет таких знакомых, которые переехали бы в Питер из Владимира. Моя жена считается? Тогда я дружу с владимирцами, которые переехали сюда.

Я до сих пор читаю владимирские новости и в курсе всех дел. Я, кстати, агитировал всех голосовать за Сипягина, даже пытался взять открепительный, но, к сожалению, участка в Питере не открывали. Я рад, что ВСМЗ вернулся в нормальное русло, а предыдущего директора того и гляди отшлепают, накажут. Читал, что в Муроме газ рванул месяц назад, — но это у меня уже профессиональная деформация. Еще читал недавно о том, что дома будут сносить около «Мегаторга» и строить новые. Я, кстати, слежу за недвижимостью во Владимире, но пока там нет квартиры, которую я хотел бы приобрести.

Мне нравится компактность в городах. Например, Питер гораздо компактнее Москвы. Владимир еще компактнее, но он теряет в функционале. Там весьма ограниченный спектр услуг — и социальных, и каких-то общественных, будь то заведения, театры, кинотеатры. Здесь в этом отношении лучше. Плюс в Питере есть аэропорт и недалеко граница. Хотя по компактности Владимир мне до сих пор нравится, там ты за полчаса можешь прогуляться по центру и сделать все необходимые дела. Здесь для этого придется покататься. Мне нравится, что во Владимире у меня много знакомых, их можно встретить на улице. Здесь за восемь лет я всего пару раз встретил на улице знакомого.

Когда думаю про Владимир, то представляю вид в сторону вокзала со смотровой, которая за Палатами. Меня завораживает, что вот здесь такая архитектура, века, все дела… Вниз смотришь, а там вагоны с углем туда-сюда, туда-сюда. У меня есть хороший друг, который сейчас в Москве, у нас общая точка встречи — Владимир. Мы встречаемся и проходим от «Валентины» до Палат, через эту смотровую, соответственно. Потом прогуливаемся назад, к Золотым воротам, разводим руками и идем в бар. Весьма традиционный маршрут.

Владимир я стараюсь посещать один-два раза в год, обычно дней на пять-шесть. У меня родители там живут, а все родственники — в Кольчугино. Стараюсь подгадать свой визит под какое-нибудь общее мероприятие — именины, юбилей, шашлыки. Чаще ездить не получается, работа накладывает свой отпечаток. Я веду такие проекты, что работать приходится и по выходным. Как, вы думаете, я оплатил ипотеку в Питере?

Владимир был бы прекрасен, если бы там была организация, в которой я работаю в Питере. Я бы, скорее всего, не уехал в этом случае. У меня вообще складывается впечатление, что я восемь лет в командировке. Владимир остается моим домом, и я полагаю, что могу вернуться туда, и даже строю такие планы. Или думаю о том, чтобы вернуться в какой-то небольшой поселок в 20 – 30 километрах от Владимира. В Питере я в силу работы, а вот жить бы предпочел в тихом местечке. Когда-нибудь я пойму, что моей энергии уже не хватает на то, чтобы стремиться к большему и большему, и тогда я вернусь.

---

Елена Аверьянова, главный редактор проекта «Нет, это нормально». Шесть лет в Санкт-Петербурге:

— До того, как я переехала в Питер, я десять лет жила в Москве. В 17 лет поступила учиться в МГУ, выпустилась, потом шесть лет проработала в Lenta.ru. Сейчас я главный редактор проекта «Нет, это нормально», работаю удаленно.

Во Владимире я работала в детской газетке «Детвора», мне было 13 лет, когда она появилась. К нам в школу приходили, агитировали — давайте, дети, заниматься журналистикой, и я дико загорелась этой идеей. С публикациями из «Детворы» я и поступала в МГУ на журфак.

Тогда, мне кажется, вообще была популярная штука — уезжать и получать образование в большом городе. Когда я увлеклась журналистикой, папа начал капать на мозг — давай поступать в МГУ, в МГУ, в МГУ… И я как-то свыклась с тем, что буду поступать туда, у меня не было даже запасных вариантов. Хотя папа жил в Москве, и я ездила туда время от времени, у меня не было представления, куда я еду и как это будет. Я себе представляла, наверное, какую-то классную московскую жизнь, и после университета планировала там остаться. И осталась.

А через несколько лет я встретила любовь и переехала в Петербург. Мы познакомились в Twitter, встретились в Москве, это было в сентябре, а в ноябре я уже переехала к нему. Он родом из Сыктывкара, а в Коми есть какой-то культ Петербурга, все хотят туда уехать, даже реклама по телеку — «Купите квартиру в Петербурге». Тогда еще мой будущий муж собирался в Краснодар, нашел там работу, но случилась я на его пути, и все переигралось. И у меня то, что было в Москве, после встречи с ним разлетелось на куски и перестало иметь какой-либо смысл. Мне надо было начинать новую жизнь, я поговорила с тогдашним главредом Lenta.ru Галей Тимченко — вот, такая ситуация произошла, можно я буду время от времени уезжать, работать неделю в Москве, неделю в Петербурге. Она ответила: «Что это за детский сад такой, переезжай и спокойно работай удаленно». В ноябре я переехала, в декабре забеременела, а в апреле развалилась старая редакция Lenta.ru. Но я доработала до декрета, потом у меня родился ребенок, все поменялось, и начался новый виток карьеры.

Я не имела никаких романтических представлений о Петербурге. Более того, когда я в него переехала, то приехала туда в первый раз. Прямо с поезда вошла в этот город и стала в нем жить. Я не понимаю культа этого города. Да, я знаю, что многие его любят, людей тянет сюда, у них тут какие-то специальные места, воспоминания, ассоциации и так далее. У меня ничего этого не было и нет.

В Москве у меня была другая жизнь, другой ритм, и он мне подходил. Я жила одна, в любой момент неслась, куда мне нужно. Здесь, во-первых, этого ритма нет, а во-вторых, он мне уже не нужен. У меня редакция на кухне моей квартиры, все вопросы я решаю дома, и нет нужды окунаться в городскую жизнь. И всякий раз, когда я сталкиваюсь с этой городской жизнью, мне не очень комфортно. Я не очень люблю этот город, простите меня, фанаты Петербурга. Но когда я куда-то уезжаю, я возвращаюсь сюда — домой. Здесь мой дом.

Ностальгия иногда накатывает, но не по Владимиру, а по каким-то вещам… Это когда есть внутри ощущение малой родины. Может, это как-то с возрастом связано, но я поняла вдруг, что стала чувствовать какое-то наследие. Возможно, на это повлияла работа в Lenta.ru, потому что там никогда не было принято стесняться того, что ты из провинции. Плюс наблюдение за людьми на Западе, там тоже не принято стесняться того, откуда ты. Я в какой-то момент это в себе приняла, и мне это нравится. Мне нравится, что я из Владимира, и люди спрашивают меня — а что там, а как там.

Если раньше я приезжала во Владимир — и сразу какие-то тусовки, все быстрее побежали по барам, то теперь график скорее домашний. Я большую часть времени стараюсь проводить с родственниками. Есть какие-то маленькие моменты, которые я люблю. Я очень люблю застолья владимирские, такого нигде и никогда у меня больше не было. Это когда вы все сели, поставили на стол кучу майонезных салатов, лечо, вот это все: «А вот у нас картошка осталась, будете картошку? А вот котлетки остались, будете котлетки?». Все это как-то мило. И как-то в контексте существует. Если бы я пришла в Петербурге к кому-то, и тут начали бы метать на стол котлеты… Наверное, это было бы странно. А там ты, наоборот, этого ждешь. Это такая провинциальная пастораль.

Визуальный образ Владимира — наверное, въезд со стороны Москвы. Едешь на автобусе, видишь город впереди, указатель… У меня было такое ощущение, что город начинается именно оттуда, что у него только один въезд и заехать можно только с этой стороны. Видишь этот город и думаешь — наконец-то приехали!

Когда я жила в Москве, то ездила во Владимир раз в две недели как минимум. Сейчас — раз в год или два раза в год, если получается. Но теперь работа позволяет взять побольше времени, недели две, чтобы побыть с семьей, погулять. Чтобы был спокойный график, чтобы все друг к другу привыкли, потому что все равно ребенок за год отвыкает от родственников, и мы приезжаем со своим, петербургским уставом к ним. В общем, нам нужно больше времени, чтобы все друг к другу притерлись.

Владимир меняется. Мне кажется, что он повернулся лицом к туристу, к человеку, который приехал посмотреть. Город, на самом деле, для этого уже и создан, он настолько старенький, что ему уже больше ничего делать не нужно, он может быть просто самим собой. В 90‑х или в начале 2000‑х Владимир очень хотел быть похожим на Москву, делал какие-то попытки… А сейчас приезжаешь — этого нет, да и не нужно! Были недавно на Георгиевской — очень классно. Здорово и без какого-то пафоса, ненавязчиво. Очень душевно и мило.

Мне нравится, что открываются хорошие заведения — рестораны, кафе, бары. «Тоня и ее пельмени», летняя веранда «Балкон»… Для меня это очень важно, если я еду отдыхать. Еще нравится, что появляется адекватная транспортная инфраструктура, что ты можешь поехать и не чувствовать себя идиотом в пробке, как это раньше было.

Из минусов — ужасный общественный транспорт. Это пыточные. Ты заходишь в автобус или в троллейбус в 30-градусную жару, и тебе не остается ничего, кроме как умереть. Я не знаю, как там люди работают. Мы ехали не в час пик, никого не было, но дышать было нечем, это ужасно. Если у вас есть деньги построить дорогу, значит найдите деньги и на троллейбусы нормальные. Ну что это такое, я на этих траликах в детстве ездила.

Возвращение во Владимир? Ой, нет… У меня такой характер, что если уж я куда-то пошла, то обратно навряд ли вернусь, надо идти дальше. Мне нравится иногда бывать во Владимире, но мне нравится, потому что я знаю, что уеду домой. И если мой дом будет не в Петербурге, значит он будет в каком-то другом месте, но не во Владимире.

---

Егор Дракснов, инженер-электроник. Пять лет в Санкт-Петербурге:

— Я переехал в Санкт-Петербург зимой 2014 года. Это было темное и ужасное время, черные дни в противовес белым ночам. Холодно, пасмурно, световой день 6 часов. В январе начались жуткие морозы за минус 30 – 35 градусов. В марте меня ударили по лицу и ограбили, правда, украли не сильно много — старый кнопочный телефон и наушники, а денег у меня не было. В мае я упал на велике и сломал ключицу. Веселый год был.

Но я остался. Не знаю, почему я все это выдержал. Может быть, какая-то искренняя любовь к городу была. Но я ее почувствовал, только когда приехал, до этого момента вообще не любил Питер.

Я как-то года два жил в столице, потом вернулся во Владимир. Но стало скучно, и решил ехать обратно. Друг сказал — почему Москва, давай в Питер. Я подумал — почему бы и нет. И через три-четыре дня был уже здесь. Просто решил выйти из зоны комфорта, попробовать что-то новенькое.

Во Владимире мне не хватало какого-то масштаба, воздуха, движухи. Тут всего этого более чем достаточно. Но по-другому, чем в Москве. Москва давит, выжимает из тебя все силы. Сколько ты зарабатываешь там, столько же и оставляешь. Только и делаешь, что работаешь и устаешь. Может быть, я как-то неправильно жил, но от Москвы я очень устал и сейчас стараюсь ее объезжать.

А в Питере я отдыхаю постоянно, даже когда на работе. Я инженер-электроник, четыре года работал здесь на военных. Сейчас работаю в медицинской области, разрабатываю электронику для лабораторных и медицинских служб.

Когда-то я хотел эмигрировать в Канаду, но чуть-чуть недосдал экзамены, поэтому остался в России. Теперь уже не жалею, давно поменял свои мысли на этот счет, и не хочется уезжать. Хочется просто работать в Питере, зарабатывать и путешествовать.

Во Владимир приезжаю редко, буквально несколько раз в год — повидать друзей, семью. Но меня туда не тянет абсолютно. Ностальгия давно уже не накатывает. Все, потеряли человека. Я считаю Питер своим домом, и это понимание довольно быстро пришло.

«Кура» и «греча» я не говорю, а вот «парадная» — да. Поребрик он и во Владимире поребрик. «Шаверма» — да, «шаурма» даже произносить не могу, абсолютно чужое для меня слово. Мне кажется, в шаурме есть какая-то морковка, которой нет в шаверме. И в шаверме соус более яркий, больше чесночка что ли. По вкусу они отличаются. А еще шаверму никогда не мажут соусом сверху, на месте первого укуса, как это делают с шаурмой. Не знаю, почему так. Традиция.

Климат? Да тут великолепный климат, который не сильно отличается от климата в Центральном регионе. Это стереотипы, что тут постоянно дожди и прочее. Единственные минусы — ветрено и пыль со старых обшарпанных домов летит. Но температура воздуха и дожди — все примерно одинаково, что у нас, что у вас.

В Питере довольно большая тусовка владимирцев, их поддержка постоянно чувствуется. Мы продолжаем дружить, помогать друг другу, плюс какие-то курьерские взаимоотношения — если кто-то едет на малую родину, можно что-то передать. Но число питерских друзей уже перевесило число владимирских. Возможно, потому, что тут большое мотосообщество. Я еще во Владимире пересел с велосипеда на мотоцикл, здесь же увеличил масштаб катания, поменял технику на более тяжелую. Наверное, большая часть друзей у меня сейчас именно из мотосообщества.

Если говорят «Владимир», то мне довольно банальные образы приходят на ум. Просто центр города, Золотые ворота, драмтеатр. Ну, может быть, дом. В детстве я жил на Северной, это был не очень приятный район. А когда пошел в школу, мы переехали за «Зарю», где до сих пор живут родители. Дом, конечно, вспоминаю. Хотя каждый раз, когда я приезжаю, он меняется — отец постоянно что-то перестраивает, перекрашивает.

Владимир сильно меняется в лучшую сторону, кстати. Становится чище, светлее, появились какие-то улочки пешеходные, фонтан. Думаю, за последние лет пять-шесть город заметно изменился.

Если говорить о плохом, то это, наверное, дороги и общественный транспорт. Каждый раз, как я приезжал, не мог дождаться троллейбуса или автобуса. И в итоге каждый раз брал такси.

За владимирскими новостями я вообще не слежу. Узнаю о них, если только друзья рассказывают. Недавно рассказывали, и это их, наверное, немножко характеризует, что на Верхней Дуброве перевернулась «ГАЗель» с пивом. Мы скорбели.

На самом деле, у меня до войны родственники жили в Питере. Всей информации я не знаю, но вроде как прабабушка преподавала в академии искусств на Васильевском острове. Во время блокады ее сына — моего деда — на саночках вывезли по «Дороге жизни», а она осталась. После войны она его так и не искала, уж не знаю, по каким причинам. И, говорят, бросилась в Неву с моста. А дед, если не ошибаюсь, попал в ярославский детский дом, вырос и по какому-то распределению переехал во Владимир. Это одна веточка генеалогического древа. Но и с другой стороны тоже есть родственники из Питера, тут даже живет моя семиюродная тетя, я встречался с ней. Можно сказать, что переехав сюда, я вернулся на историческую родину.

Я вполне допускаю мысль, что мне придется вернуться во Владимир. Все-таки там дом моих родителей, может быть, им понадобится помощь или еще что-нибудь. Может быть, захочу часть своего будущего бизнеса перенести туда. Но также вполне допускаю переезд в какой-нибудь другой город.