«Ребята, а у нас COVID-пневмония»: личная история борьбы с болезнью

Несмотря на растущую статистику по коронавирусу, почти у каждого владимирца найдется знакомый COVID-диссидент, который будет рассказывать про фейковые диагнозы и отсутствие опасности. У других же официальные сводки и сообщения в СМИ вызывают панический страх, заставляющий жить в затворничестве, изредка делая вылазки за гречкой, туалетной бумагой и медицинскими масками. Ну а факт заключается в том, что от этого вируса не застрахованы ни первые, ни вторые. Да и вообще никто.

Арина — врач одной из городских клиник. Ей и ее близким поставили диагноз «COVID-пневмония«, который внес заметные коррективы в жизнь семьи на несколько недель. Сейчас, когда болезнь уже позади, Арина рассказала ПроВладимиру о симптомах и страхах, связанных с коронавирусной инфекцией, а также о реакции друзей на диагноз и о деньгах, которые пришлось потратить на лечение.

---

«Задумывалась ли я, что эта болезнь может коснуться меня или моих близких? Мой ответ: «Да!«. Поэтому максимально старалась уберечь себя, членов своей семьи и, конечно, родителей.

26 апреля заболела я, 28 апреля заболел мой муж, а 30-го — мои родители. Чуть позже переболели дети, поочередно один за другим — температура 38 пару дней, при этом они оставались активными. Старшая дочка жаловалась на невыносимую головную боль, которая прошла бесследно.

Нашей роковой ошибкой стала встреча с родителями, мы просто соскучились друг по другу за месяц самоизоляции. И, с учетом «здоровья» каждого из нас, 24 апреля провели день вместе на даче. По пути туда мы заехали в гипермаркет, который, возможно, и стал для нас источником инфекции.

Инфекцию запросто подхватить в общественном месте, об этом я знала, поэтому средства индивидуальной защиты всегда были с нами. Работа, магазины, заправки — где угодно, когда угодно. В магазины я ходила крайне редко, это временно стало обязанностью моего супруга. Кстати, на работе никто не заболел после контакта со мной и с ним, а это может означать, что инкубационный период достаточно короткий, всего пару дней.

У меня все началось в ночь с воскресенья на понедельник. Сильно разболелась голова, температура поднялась до 38,6. Ее удалось быстро сбить парацетамолом до 37,8, и первые три дня с такой температурой я была довольно бодрой. Мы не часто болеем, я подумала, что простыла на даче: был сильный ветер, работала с холодной водой. И только пропавшее обоняние без заложенности носа на вторые сутки смогло меня обеспокоить. А когда к вечеру 28 апреля у мужа поднялась температура до 39,2, которая не сбивалась в течение двух дней, я уже не сомневалась, что вирус пришел в нашу семью.

В первый сутки я еще чувствовала вкус, но на следующий день и он полностью пропал. То, что не чувствуешь вкуса и запаха, конечно, смущает. Но этот вирус отличается тем, что слабость настолько сильная, что в острый период не испытываешь дискомфорта. К утру четверга встать с постели оказалось невозможно: слабость, невыносимая ломота в суставах и мышцах — как будто побили палками, я чувствовала каждую часть своего тела. В дополнение к этому возникло ощущение, что меня облили кипятком, прикасаться к коже спины и живота было крайне неприятно. Надеть на себя одежду, сесть или удобно лечь, поворачиваться в постели — все было некомфортно.

Тогда же возникло ощущение тяжести в груди, на вдохе начинаешь волноваться — а могу ли я вдохнуть? Боль в груди сковывает, панические атаки дают о себе знать. Приходит понимание, что поверхностное дыхание позволяет оставаться в сознании и разуме, а попытка сделать глубокий вдох только усиливает тревогу.

Специфического лечения нет, и мы осознавали, что обильное питье в первые дни, употребление жаропонижающих препаратов и витаминов — залог скорейшего выздоровления. Кстати, пить и есть не особо хочется, все время хочется спать, но нужно заставлять себя — это крайне важно!

С первого дня я ушла на больничный, вызвав на дом доктора из частной клиники. Учитывая жалобы на первый день заболевания, работу на воздухе и с холодной водой, данных за ОРВИ было больше. А в пятницу доктор приехала снова и уже тогда, сопоставив все данные, дала направление на КТ легких.

Компьютерную томографию мне и мужу сделали на пятые сутки, считается, что до этого периода патологического процесса в легких еще не происходит. В заключении обследования звучало: «КТ-картина двусторонней вирусной пневмонии, COVID-19 с высокой вероятностью». Объем поражения легких у меня — 13%, у супруга — 15%. Доктор сразу назначила нам более сильное лечение.

Учитывая незначительное поражение легких и высокие показатели сатурации, мы лечились на дому. У нас есть пульсоксиметр, мы сами мерили уровень кислорода в крови — это немного нас успокаивало. На фоне нового лечения температура у супруга оставалась на цифрах 38,2. Через несколько дней мы повторили ему КТ. Выяснилось, что динамика отрицательная и объем поражения легких составляет уже 38%, сатурация начала падать. Учитывая все эти факты, а также вероятные внезапные риски значительного и даже стремительного ухудшения, вызвали скорую помощь. К слову, уже тогда скорая ехала к нам 13 часов. Мужа госпитализировали в ковидарий при ОКБ.

Моим родителям больше 65 лет, они входят в зону риска. На пятые сутки после первых симптомов они тоже поехали и сделали КТ. У папы легкие были чистые, а у мамы сразу обнаружили поражение более 40%. Кстати, папа переносил первые пять дней с высокой температурой и сильной слабостью, а вот мама при 37,4 чувствовала себя хорошо. Однако к четвертым суткам и она начала температурить, парацетамол не помогал. Каретой скорой помощи она была госпитализирована в ОКБ.

На сегодняшний день немного изменились стандарты проведения КТ, если предполагают COVID-инфекцию. Когда пациент чувствует себя относительно хорошо, температура меньше 38 и высокая сатурация, то КТ правильнее сделать ближе к десятым суткам. Не нужно спешить, потому что иначе она может быть неинформативной — без признаков пневмонии. Или они только будут появляться, что расценивается как легкая степень тяжести и является критерием для лечения на дому. Примером этого как раз является мой супруг.

Ковидарий на базе областной клинической больницы открыли 5 мая 2020 года. На 10 мая больница была полностью заполнена. И тому подтверждение — фото моего мужа, сделанное из окна своей палаты над приемным покоем.

Если говорить о больнице, то сложилось впечатление, что поначалу врачи были растеряны. Новые условия работы, большое количество пациентов — назначения выполнялись хаотично. Надо отдать должное, что медики быстро взяли себя в руки. Однако с питанием в ОКБ, конечно, не особо хорошо. Кормили скудно, завтрак в десять утра, обед в час, ужин в семнадцать. Потребность в полноценном питании для пациентов с таким заболеванием, как пневмония, это важный шаг к выздоровлению. Передать продукты в больницу нельзя, и это вроде как обнадеживает, что по данному моменту вопросов быть не должно, но…

Во время госпитализации у супруга дважды брали тест на коронавирус, так как два отрицательных результата — это критерий для выписки. Обычно положительный тест бывает при бессимптомном носительстве, на фоне первых дней высокой температуры и сохраняется до десяти суток. Далее он, как правило, уже отрицательный. Так что у нас диагноз — COVID-пневмония с не подтвержденным лабораторно результатом.

Кстати, из Роспотребнадзора к нам так никто и не пришел взять тест — ни ко мне, ни к моему папе, как к возможно контактным родственникам. Это к вопросу статистики. Ну и ремарка: в период болезни положительный тест не даст волшебной таблетки, чтобы раз — и стало хорошо. А соблюдение самоизоляции зависит от сознательности каждого индивидуума. Когда мы поняли, что это COVID-19, то сразу самоизолировались. Единственное, куда мы ездили, это на КТ — на своей машине, с направлением от доктора, предупредив сотрудников клиники о своем визите.

Есть еще такая особенность: в семьях болезнь протекает гораздо сильнее, наверное, это связано с концентрацией вируса. Этим также можно объяснить более тяжелое течение заболевания у медицинских работников.

Диагностика и лечение COVID-инфекции — удовольствие недешевое. Взять КТ, это обследование стоит примерно три с половиной тысячи на человека, а если на семью… Тут экономить не будешь: если есть показания, то это, по сути, единственный метод диагностики пневмонии. В целом на меня одну ушло порядка 10 тысяч рублей — вместе с КТ и лекарствами. Контроль КТ легких выполняется в сроки от месяца до трех, и это дополнительные траты в дальнейшем. На сегодняшний день у нас была возможность пройти обследование, купить лекарства. Для людей, которые не имеют такой возможности, хорошая альтернатива — обратиться в поликлиники для выполнения КТ легких по квоте, уехать в стационар, где лечить заболевание будут теми же медикаментами.

У нас есть пульсоксиметр, с ним спокойнее. Даже если мне было плохо и тяжело, я измеряла сатурацию и понимала, что все пока еще не так страшно. Вообще, обычная модель этого прибора стоит до тысячи рублей, но сейчас их продают в разы дороже. Да и не найти их особо в продаже. А вот нужен ли он в обычной жизни в каждом доме — вопрос. Скорее, будет лежать, как тонометр, которым мы, например, пока очень редко пользуемся.

Среди наших знакомых мы переболели первые. Наши друзья относились к угрозе распространения коронавируса по-разному. Одни, как и мы, восприняли все очень серьезно, понимали, что это не фейк, что надо беречь себя и родителей. Другие говорили, что устали от самоизоляции. А были те, кто заявлял: «Да ну, это все ерунда, мы и гулять ходим, и общаемся». И когда мы им сказали: «Ребят, а у нас COVID-пневмония, и ситуация такая, что мужа и маму на скорой увезли», то в ответ было долгое молчание… Потом, конечно, начинали соглашаться, что все это не шутки. А тех, кто вообще не верил, мы троллили: «Да? Тогда приходите в гости, стол накроем, посидим!».

Но это все лирические отступления. Наши друзья показали себя самыми заботливыми людьми: ежедневные проверки связи, а еще продукты, средства личной гигиены и игрушки для детей под дверью. Вот она, настоящая дружба!

Самое неприятное в этой болезни — ощущение разбитости. Я раньше так никогда не болела. Ты просто-напросто не можешь встать с кровати, лежишь, не хочется ничего, апатия, астения. И думаешь — быстрее бы дни прошли, чтобы скорее все закончилось. Иногда при засыпании становилось страшно, просто до слез — а вдруг не проснешься. Хотя понимаешь, что все неплохо, все в штатном режиме. Возникновение панических атак при данном заболевании патогенетически еще не доказано, но отсутствие обоняния и особая чувствительность кожи не исключают проникновения вируса в центральную нервную систему. Ну и СМИ отчасти усугубляют ситуацию.

Однако надо понимать, что так, как у нас, заболевание протекает относительно редко. Большая часть людей перенесет COVID-19 как типичное ОРВИ. Моя история — для того, чтобы не бояться, чтобы быть осведомленным, что такое течение может быть. И если человек относительно здоров, то при соблюдении режима отдыха, питьевого режима и назначений доктора все пройдет как страшный сон. Самолечение здесь неуместно.

Больничный лист мне закрыли почти через месяц после первых симптомов. Кстати, обоняние появилось тогда же. Хотя окончательно здоровой я себя все еще не чувствую — есть слабость, есть желание вздремнуть в течение дня. Классическое течение пневмонии, вне зависимости от того, какая она, всегда дает выраженную астению на стадии выздоровления. Силы появляются не сразу, но семья, дети, работа довольно быстро возвращают в существующую реальность.

Оптимизма прибавляет понимание того, что мы все это пережили. Нелегко, но пережили. Мои родные дома, и пока COVID-19 нам не страшен!

Введение самоизоляции требовалось больницам, чтобы провести строительные работы, закупить необходимое оборудование и лекарства. А врачам — чтобы переквалифицироваться в COVID-специалистов и достойно спасать человеческие жизни. Хочется сказать огромное спасибо бесстрашным докторам всех специальностей: терапевтам, офтальмологам, ЛОРам, хирургам, нефрологам, неврологам и так далее, медицинским сестрам, санитарочкам, которые, несмотря ни на что, стоят на передовой, рискуя своим здоровьем и здоровьем своих близких… Берегите себя, будьте здоровы!»