Закон о фейк-ньюс: рунет ждет неразбериха и онлайн-цензура?

18 марта президент Владимир Путин подписал закон о борьбе с фейковыми новостями в интернете. Теперь за публикацию «недостоверной общественно значимой информации, распространяемой под видом достоверных сообщений», которая создает угрозу жизни и здоровью граждан, имуществу или общественной безопасности, грозят крупные штрафы.

Поправки внесены в федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Авторами инициативы выступили депутат Госдумы от «Единой России» Дмитрий Вяткин, глава комитета Совфеда по конституционному законодательству и госстроительству Андрей Клишас, а также сенатор Людмила Бокова.

Наказание за распространение фейков, создавших угрозу причинения вреда жизни или здоровью граждан, массового нарушения общественного порядка, если эти действия не содержат уголовной составляющей:

• Для граждан — штраф от 30 до 100 тысяч рублей;
• Для должностных лиц — от 60 до 200 тысяч рублей;
• Для юрлиц — от 200 до 500 тысяч рублей.

Наказание за распространение фейков, повлекших за собой создание помех в работе объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной структуры, связи, энергетики:

• Для граждан — от 100 до 300 тысяч рублей;
• Для должностных лиц — от 300 до 600 тысяч рублей;
• Для юрлиц — от 500 тысяч до миллиона рублей.

Наказание за распространение фейков, повлекших смерть человека, причинение вреда здоровью или имуществу, прекращение работы объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной структуры, связи, энергетики:

• Для граждан — от 300 до 400 тысяч рублей;
• Для должностных лиц — от 600 до 900 тысяч рублей;
• Для юрлиц — от миллиона до 1,5 миллиона рублей.

За повторные нарушения суммы штрафов увеличиваются.

Закон не касается традиционных зарегистрированных СМИ со свидетельством или лицензией. Устанавливать лживость новостей будет прокуратура, которая затем направит соответствующую информацию в Роскомнадзор. Тот в свою очередь должен уведомить СМИ о необходимости немедленно удалить фейк. В случае, если редакция этого не сделала в течение суток, — доступ к ресурсу блокируется.

Нововведения, по словам единоросса и первого зампредседателя комитета Госдумы по информационной политике Сергея Боярского, не направлены на ужесточение цензуры:

«Эти законы не запрещают критиковать чиновников, высказывать мнения, суждения или точку зрения, отличную от официальной. Только факты, а не мнения, могут быть достоверными или недостоверными, а следовательно, подпадать под этот закон», — приводит слова Боярского «Российская газета».

Российские правозащитники и общественники с точкой зрения парламентариев не согласны. Например, юрист проекта «РосКомСвобода» Саркис Дарбинян считает, что у властей уже есть необходимый набор инструментов для борьбы с фейками, а чтобы недостоверной информации становилось меньше — самому государству нужно вести себя более открыто:

«Ужасная инициатива, которая идет вразрез всем международным нормам и стандартам, увеличит неразбериху в российском сегменте интернета и онлайн-цензуру и, конечно, ничем не поможет.

Закон, очевидно, направлен против остатков независимых СМИ, которые не имеют лицензии, но являются мощными медиаресурсами, форумов и user-generated content сайтов, где пользователи обмениваются мнением. И, конечно, против активистов неправительственных организаций, которые занимаются в том числе экспертизой правоприменения и его последствий. Им всем теперь грозят огромные штрафы и новые основания для блокировки веб-сайтов.

С ложной информацией нужно бороться с помощью правдивой информации. Государству нужно больше открываться и предоставлять данные, оперативно реагировать на социально важные события. Заявления и открытость органов решила бы большинство вопросов. Соцсети показывают, что могут бороться с откровенно недостоверной информацией с помощью саморегуляции. А для всех остальных случаев есть старые-добрые нормы права о клевете и распространении незаконной информации, которые могут применяться и без специального регулирования этой сферы.

Будет очень сложной задачей сформировать практику по закону с такими резиновыми формулировками и пока не очень понятно, как все это будет проходить. Как, например, может проходить экспертиза по установлению достоверности фактов? В принципе такой экспертизы сегодня не существует. Непонятно, кто этим будет заниматься. Видимо, на все это придется отвечать судам и юристам, которые будут представлять граждан.

Самое худшее – если общество в ответ на законопроект включит самоцензуру. Не хотелось бы, чтобы люди боялись писать что-то в соцсетях. Но, конечно, инициатива толкнет пользователей еще глубже в DarkNet, заставит больше анонимизировать себя, оглядываясь на практику, которая сложилась по экстремистским делам», — отметил Дарбинян.

По мнению владимирского социолога Дмитрия Петросяна, таким образом законотворцы хотят запустить механизм внутренней самоцензуры. Журналисты, блогеры и обычные пользователи начнут чаще задумываться, о чем пишут и кому пишут:

«Я не юрист, но даже я понимаю, что в законе должны быть очень четко и доступно прописаны категории и понятия. Должно быть понятно, что такое фейк-ньюс — что к ним относится, а что не относится. Предполагаю, что четкого представления в законе нет. Это как в свое время было с законом об оскорблении чувств верующих — не совсем понятно, что это такое.

Я думаю, что этот закон не будет действовать в массовом порядке, но, как и многие другие наши законы, будет использоваться для того, чтобы точечно наказывать неугодных и ярких политических персон. Под раздачу могут попасть и обычные блогеры, пользователи сетей. По мнению авторов [законопроекта], это, наверное, должно включить механизм внутренней самоцензуры. В СССР была статья за антисоветскую агитацию и пропаганду, но там хотя бы было понятно, что все согласовывалось с официальной идеологией и политикой. А фейк-ньюс — чересчур абстрактное понятие.

От фейк-ньюс может возникнуть паника, которая уже сама по себе, возможно, приведет к негативным последствиям. Например, бывали случаи, когда преступления совершались эмигрантами, и это в ряде мест вызывало бурные массовые протесты на национальной почве. Но идея того, что преступность сильно зависит от эмигрантов и растет с их приездом, — это своеобразный фейк. Потому что он не подтверждается никакой статистикой.

В таких случаях было бы правильнее разбираться, откуда взялась новость, кто ее первым распространил и с какими целями. Но для этого не нужен специальный закон, достаточно уже имеющихся.

В этом есть один плюс — закон лишний раз напоминает, что интернет-пространство давно неанонимно. Полезно думать о том, что ты говоришь, кому говоришь и где говоришь. Но, увы, это и есть механизм самоцензуры», — объяснил свою точку зрения ПроВладимиру Петросян.

Серьезное опасение поправки вызывают у правозащитных организаций, которые сообщают о пытках в колониях и о других общественно-значимых происшествиях. Руководитель юридической практики фонда «Общественный вердикт» Елена Першакова сказала, что пока невозможно оценить последствия правоприменения этого закона:

«Для меня это очередное наступление на свободу слова в Российской Федерации и на права граждан, гарантированные Конституцией. Эти изменения несут репрессивный характер.

Нет определения слова „фейк“ и „фейковая новость“, не определен порядок определения достоверности информации. Если человек нашел где-то информацию, которая позже была признана недостоверной, его тоже будут привлекать к ответственности или будут привлекать первоисточник.

В законе идет речь о том, что к ответственности будут привлекаться и физические, и должностные, и юридические лица. Что касается „Общественного вердикта“, то с какого момента считать новость фейковой? Если мы посылаем сообщение о преступлении в колонии или о незаконном задержании людей на массовом мероприятии, а эта информация не подтверждается — как у нас это часто бывает, к сожалению, — это будет считаться недостоверной информацией? Наш сайт будут блокировать или нет? Сложно представить, как оно все будет действовать, вопросов много.

Судя по тому, что участилась практика привлечения людей за якобы ложный донос на полицейского или сотрудника колонии — за избиение, например, проблемы с информированием могут быть. Но в каком масштабе — это будет сложно определить, пока закон не начал действовать», — рассказала Першакова.