Сотрудников больницы №6 заставляли давать ложные показания по делу Крыловой

В Ленинском районном суде продолжается рассмотрение уголовного дела главврача владимирской больницы №6 Марины Крыловой, которую обвиняют в растрате на госконтрактах 2,1 млн рублей. На заседании 1 августа выяснились интересные подробности расследования предполагаемого преступления: оказывается, на сотрудников больницы как основных свидетелей оказывалось давление со стороны руководства медучреждения. По их словам, медперсонал запугивали и на первые допросы не пускали без близких Марине Крыловой адвокатов.

Вообще дело Крыловой каждый раз удивляет. Департамент здравоохранения и территориальный фонд ОМС отрицают нанесенный себе ущерб, 1‑й замдиректора ТФОМС – представитель потерпевшей стороны – Ольга Серкова, судя по поведению на суде, вообще встала на сторону главврача.

На вчерашнее заседание наконец явился еще один потерпевший – представитель горбольницы №6, юрисконсульт Анастасия Коваленко. Однако она за три месяца работы в медучреждении, будучи уполномоченной представлять его интересы, даже не удосужилась прочитать материалы дела, сославшись на загруженность по работе. В результате Коваленко не смогла даже пояснить, в чем выразился нанесенный больнице ущерб, чем поставила под сомнение не только свою компетенцию, но, очевидно, и служебное соответствие. Судья Дмитрий Каюшкин дал юрисконсульту время на изучение дела и подготовку аргументированной позиции, после чего Коваленко ушла с заседания. Видимо, защита финансовых интересов госучреждения ни для нее, ни для самой больницы приоритетом не является.

Далее допрашивали сотрудников больницы – медсестер и заведующих отделениями. Медики все как один заявляли, что сотрудники «НПВЛ Лиана» ремонтировали оборудование учреждения по заявкам, а вот технического обслуживания согласно техзаданию в контракте не осуществляли. Более того, если ремонт требовался дорогостоящий, то аппарат просто оставляли пылиться в больнице, не чиня и не списывая – например, аппарат «Стэл» 2011 года выпуска или спирометр «Спиролаб», где надо было заменить турбину.

Это опровергает слова Ольги Серковой о том, что ежемесячная «абонентская плата» за техобслуживание выгоднее для больниц, поскольку весь ремонт подрядчик осуществляет за свой счет. Как и следовало ожидать, ни одна бизнес-структура работать себе в убыток не будет.

Что касается журналов техобслуживания, в котором ответственные медсестры ежемесячно расписывались, то делали это они по указанию начальства – мол, все в наличии, все работает, тогда ставь подпись. Вот что рассказала старшая медсестра инфекционного отделения Людмила Мартьянова.

Мартьянова: Приходил медтехник, когда ремонтировали оборудование. Если подавалась заявка, то они ремонтировали. Если что-то ломалось, писала служебную заявку, и они приходили. Раз в месяц нет, но приходить приходили. Без заявок не приходили. Журнал техобслуживания видела, роспись ставила.

Гособвинитель: Роспись вы за что ставили?

Мартьянова: Не знаю. Приходила Кашина [начальник техотдела больницы – ред.], спрашивала: все нормально? – «Нормально». Расписывались. Если бы оно не работало, я бы не стала ставить роспись.

Гособвинитель: Техники с какой организации приходили?

Мартьянова: Мне все равно. Ремонт был, а обслуживания технического – ходить и проверять аппараты – такого не было. Оттого что аппарат у меня горит, это не значит, что он работает. Может, там фильтр надо поменять.

То же подтвердила и старшая медсестра поликлиники Ирина Цветкова. По ее словам, на ремонт подавалось по 8 – 10 заявок в год, неисправности устранялись в течение недели. А техобслуживания как такового не было (если не считать техобслуживанием замену батареек).

Что касается отношений Марины Крыловой с «НПВЛ Лиана» (где работал ее сын), то они у сотрудников больницы также вызывали вопросы. Например, медучреждение купило у компании бронхофиброскоп (очевидно, речь идет о закупке конца 2016 года за 1 млн рублей). При этом и качество оборудования вызывало вопросы, а специалисты, чтобы на нем работать, отсутствовали. В итоге за несколько лет на нем не провели ни одного обследования. При этом, по словам заведующего поликлиникой Александра Петрова, в больнице много аппаратов «затрапезного, запредельного возраста», нуждающихся в замене. Петров говорил об этом главврачу, но та почему-то никак не реагировала.

Однако самое интересное было связано с расследованием уголовного дела. Когда оно только началось, Марина Крылова еще работала главврачом и не была отстранена. Поэтому на допросы осенью 2017 года сотрудники больницы №6 ездили только с адвокатом Екатериной Сидоровой, которую медперсонал считал хорошей знакомой Крыловой. Более того, перед допросами Сидорова консультировала медиков. Свидетелей пугали уголовными делами по халатности (ведь если они расписывались в журналах техобслуживания просто так, то тоже могли совершать преступление) и указывали, о чем не нужно говорить следователю.

В итоге на первых допросах медсестры изложили все так, как было надо главврачу: что техобслуживание проводилось раз в месяц, а позже отказались от своих показаний. Вот что они рассказали на последующих допросах.

Людмила Мартьянова: Я не нуждаюсь в услугах адвоката Сидоровой Е.М., которая ранее присутствовала при моем допросе. Мной не заключалось какого-либо соглашения. В начале ноября 2017 года, когда эксперты проводили осмотр медицинского оборудования в больнице, то Крылова собирала нас в кабинете главной медсестры Макаровой, и указала на необходимость являться на допросы вместе с ее адвокатами, и дала их номера телефонов.

Когда я давала показания на допросе, то понимала, что если я расскажу правду, то возникнут проблемы по работе. При допросе я сказала, что не помню, как сотрудники «НПВЛ Лиана» проводили техобслуживание. В действительности сотрудники ООО «НПВЛ Лиана» проводили только ремонт, а техобслуживание не проводили.

Ирина Цветкова: В услугах адвоката Сидоровой больше не нуждаюсь и хочу дать показания в ее отсутствие. Во время допроса с участием Сидоровой я не могла дать правдивые показания. Утром перед тем, как ехать на допрос, ко мне подошла Макарова и сказала, что меня вызывает следователь для производства следственных действий. Макарова сказала мне, что первоначально я должна заехать в адвокатскую контору для консультаций с адвокатом. До этого мне было известно, что Сидорова является знакомой Крыловой, потому что она неоднократно приходила в больницу для оказания помощи. О том, что к нам придет Сидорова, мне говорила лично Крылова.

В адвокатской конторе нас отвели к адвокату Сидоровой и Семеновой. Я сказала, что техническое обслуживание в поликлинике не проводится, а делается только ремонт оборудования. Семенова сказала мне, чтобы я ни в коем случае не говорила так следователю. Семенова и Сидорова всячески склоняли меня к даче ложных показаний, что сотрудники «НПВЛ Лиана» регулярно приходят проводить техническое обслуживание. Говорили, зачем тогда подписывала акты – в этом усматривается халатность. Я понимала, что, если отстаивать свою точку зрения, у меня могут быть проблемы на работе, т.к. адвокат Семенова и Сидорова являются хорошими знакомыми Крыловой. Опасаясь последствий, я решила дать следователю ложные показания. Административный корпус будет в любом случае выгораживать Крылову.

Также на суде Людмила Мартьянова пояснила, что через адвокатов пропускали всех свидетелей, как «по шаблону».

Вопрос: Почему первоначально показания вы такие давали, которые потом изменили, в присутствии адвоката Сидоровой? Почему они отличались неким образом от последующих?

Мартьянова: Не знаю. Может, страх, испуг, незнание.

Вопрос: Вас склоняли со стороны защиты, может быть, Крыловой иные показания дать, изменить?

Мартьянова: Да нет.

Вопрос: Почему с адвокатом пошли на допрос, если услуги его не оплачивали?

Мартьянова: Ну, потому что.

Вопрос: Вам кто-то посоветовал, может быть, именно с этим адвокатом пойти на допрос?

Мартьянова: Ну, нам говорили, что нас вызывает следственный комитет. Давали машину, везли к адвокату, там разговаривали, а потом ехали в следственный комитет. Не я первая туда ездила. Там как по шаблону. Мы тогда ехали с заведующим терапевтическим отделением Егоровым.

Судья Каюшкин: Вы давали первичные показания добровольно?

Мартьянова: Угу.

Судья Каюшкин: Вы сказали слово добровольно как-то вынужденно.

Мартьянова: Подконтрольно.

Судья Каюшкин: Добровольно или нет показания давали?

Мартьянова: Наверно, со страхом, с испугом. В следственный комитет я еду в первый раз, радости-то мало было.

Вопрос: Перед адвокатом вы страх испытывали, вас запугивали, склоняли к чему-то?

Мартьянова: Нет, не запугивала, не пытала, не склоняла, но не просто же так адвокат сидит.

Следующее заседание по делу Крыловой назначено на 6 августа. На суде еще не допросили бывшего директора департамента здравоохранения Александра Кирюхина. Все подробности судебного процесса вы можете прочитать по ссылке.