«Такого априори быть не могло». Ревизоры Росгвардии отрицают незаконные действия Мокшиной

Вчера на суде по делу Алфии Мокшиной, обвиняемой во взятках и мошенничестве, допросили ревизоров Росгвардии, которые в апреле-мае 2018 года проверяли финансово-хозяйственную деятельность владимирского управления. Показания начальника отдела финансового контроля и аудита Центрального округа Росгвардии Александра Абрамова и его зама Вадима Мазуренко существенно отличались от тех, что давали местные силовики на суде. Теперь к рассказам владимирских росгвардейцев, невзлюбивших свою начальницу, возникает еще больше вопросов. 

РАСХОЖДЕНИЕ №1: ПОВЕДЕНИЕ МОКШИНОЙ

Ранее на заседаниях суда, а также в допросах подчиненные Алфии Мокшиной заявляли, что она «вспыльчивая, импульсивная, неадекватная женщина», разговаривала матом и «позволяла себе грубость с подчиненными». Причем в допросах формулировки повторялись буквально слово в слово.

А вот Александр Абрамов о начальнице владимирской Росгвардии «положительного» мнения. По крайней мере, при нем Алфия Рашитовна не позволяла себе ни грубости, ни унижения подчиненных:

«Честно, [впечатления] только положительные, скорее всего. Но зачастую руководители проверяемые бывают чем-то возмущены, возможно, где-то могут прикрикнуть на кого-то. Но я знаю одно. По крайней мере, за то время, что я там находился, я ни разу не слышал со стороны руководителя, чтобы каким-то образом она кого-то унизила, оскорбила. Было все, так скажем, в рамках правового поля. Я ни разу не слышал, чтобы она высказала, что срочно что-то делайте незаконно», – сообщил ревизор.

РАСХОЖДЕНИЕ №2: «ГРУБЕЙШИЕ» НАРУШЕНИЯ

Владимирские силовики на допросах и на суде заявляли, что выявленные ревизией нарушения, в основном, носили рабочий характер. 

Так, начальник регионального управления вневедомственной охраны (УВО) Александр Севостьянов, выступающий на процессе в качестве потерпевшего, считал, что обнаруженные изъяны в деятельности УВО были «не настолько критические и серьезные, которые должны радикальные меры за собой повлечь». На суде Севостьянов также передал слова ревизоров, которые якобы сказали: «У вас все нормально, у вас рабочие недостатки, хороший коллектив». Ему это было «лестно слышать». Да и зам Мокшиной Алексей Прямов заявлял: «Недостатков кричащего характера не было».

А вот ревизоры с этим не согласились. По мнению Вадима Мазуренко, любые нарушения, которые принесли ущерб государству, являются грубыми. И только благодаря действиям Мокшиной сотрудники Росгвардии добровольно погасили недостачу, выплатив на момент окончания проверки 92 – 95% суммы.

«По моему личному профессиональному мнению, любое нарушение с ущербом государству является существенным. Это грубое нарушение, таких нарушений было много. Речь о сотенных тысячах ущерба. Предпринимались все законные методы к руководителям с целью погашения ущерба в полном объеме, что и было практически сделано».

Александр Абрамов назвал общую сумму выявленного ущерба по УВО – примерно 1,5 млн рублей. Среди нарушений были недостача или излишки имущества, переплата премий и компенсаций, заниженные тарифы за охрану (подчас с формулировкой «безвозмездно»), невзимание платы за ложные вызовы и т.д. Причем тарифы на охрану утверждал Александр Севостьянов, также за это отвечала руководитель финансово-экономического отдела УВО, потерпевшая Ольга Равковская. По мнению ревизора, начальство УВО за такое могли уволить, а не только объявить выговор, ведь больше ни в одном региональном управлении с такой проблемой силовики не столкнулись.

«Это грубейшее нарушение, которое могло повлечь наказание другого вида. Мы ни разу не столкнулись с этим ни в одном территориальном управлении. Со времен МВД несвоевременно устанавливались тарифы согласно постановлениям правительства, меньше необходимого. Возникали вопросы: если в договоре написано безвозмездно, почему начальник направляет людей, и они могут пострадать?

Мы выявили объективные причины нарушения. У территориального управления есть доходная часть. Если бы тарифы были больше, то доходная часть упала бы, т.к. ЧОПы дают ниже.

Наказание [Равковской] справедливое. Пунктов 7 в акте ревизии было по Равковской. Она ссылалась на загруженность, но нарушения с загруженностью не совсем были связаны. По 5‑балльной системе я бы ее работу оценил на 3,5. Самые большие проблемы были по внутреннему финансовому контролю со стороны Севостьянова», – рассказал Абрамов.

• 

• 

РАСХОЖДЕНИЕ №3: РОЛЬ ПРЯМОВА

Зам Мокшиной Алексей Прямов сообщал, что на него возложили ответственность в Росгвардии по взаимодействию с ревизионной комиссией. С ним решались все вопросы. Он даже организовал пару раз для силовиков досуг. Эта информация подтвердилась: по словам Александра Абрамова, сотрудники посидели в кафе «Чача» во Владимире, но каждый заплатил за себя сам.

В то же время роль зама Мокшиной ревизоры назвали преувеличенной. Как сообщил Абрамов, Алексей Прямов решал только технические моменты: «рассадить, указать, показать места хранения, подключить сети». Вадим Мазуренко добавил, что силовик, который до 24 апреля 2018 года работал в УВО, также давал устные и письменные пояснения по выявленным нарушениям. 

РАСХОЖДЕНИЕ №4: ВЛИЯНИЕ МОКШИНОЙ

По версии следствия и рассказам сотрудников Росгвардии, они давали взятки Алфии Мокшиной за «решение вопроса по минимизации нарушений и непривлечению к дисциплинарной ответственности». Мол, начальница управления могла договориться с ревизионной комиссией, чтобы какие-то недочеты не нашли отражение в итоговом акте проверки. 

Сами ревизоры влияние Мокшиной на результаты их деятельности отрицали. С руководителем региональной Росгвардии они взаимодействовали, сообщали ей о нарушениях, обсуждали их устранение. Однако абсолютно все изъяны внесли в итоговый протокол, а если ущерб возмещался в ходе проверки – об этом делалась специальная отметка с указанием приходно-кассового ордера из бухгалтерии. Более того, вопрос возмещения ущерба обсуждался на совещаниях с подчиненными Мокшиной, и поэтому «денежные» жесты подсудимой вполне могли означать необходимость погашения недостачи.

Вадим Мазуренко: «Предложения по минимизации нарушений в акте от Мокшиной мне не поступали. Моим подчиненным тоже. Нарушения не минимизировались. Все попали в акт, объективно там отражены с объяснениями лиц. Мы выявляем нарушения, а не злоумышлениями занимаемся».

Александр Абрамов: «Могла ли Мокшина минимизировать нарушения? Нет, такого априори быть не могло. Зачем мы тогда ездим и проверяем? Чтобы с нами решали вопросы? Мокшина не обращалась, чтобы что-то не указать в акте ревизии. О незаконных действиях руководителя Росгвардии в отношении членов ревизии мне неизвестно. С Прямовым я не разговаривал о возможности передачи денежных средств за минимизацию нарушений».

Также эти заявления ревизоров опровергают рассказ другого зама Мокшиной Андрея Бодягина, который якобы объяснил все проверяющим по поводу недостачи бланков строгой отчетности по оружию и услышал от них, что в итоговый протокол это нарушение не попадет.

РАСХОЖДЕНИЕ №5: ПОЛНОМОЧИЯ МОКШИНОЙ

По непривлечению к ответственности сотрудников Росгвардии ситуация также неоднозначная. Как рассказали на суде ревизоры, по каждому нарушению, если оно к окончанию проверки не было устранено, а ущерб не возместили, должна была проводиться служебная проверка или служебное расследование. В управлении Росгвардии за это отвечала сама Алфия Мокшина, в УВО – Александр Севостьянов, на местах – начальники отделов УВО. При этом теоретически и у Мокшиной были полномочия как инициировать проверку, так и по ее итогам привлечь виновных к ответственности. 

В то же время самовольно уволить кого-то из руководящего состава Мокшина не могла. Решение должно было согласовываться с командованием по ЦФО, которому также докладывалось о результатах ревизии. Максимум, что могла сделать Алфия Рашитовна, – это объявить выговор, в том числе о неполном служебном соответствии (что и было сделано в отношении Севостьянова и Равковской). Из-за этого сотрудник Росгвардии мог потерять ежемесячную премию (с 25% от оклада ее размер снизился бы до 5% на период до года или до устранения нарушений, либо же премии его лишили бы разово). Кроме того, в конце года силовики со взысканием не получают 13‑ю зарплату. 

Однако при нормальном процессе, как считает Александр Абрамов, расследования по итогам ревизии должен был проводить начальник УВО Александр Севостьянов, и от него, в первую очередь, зависело привлечение или непривлечение кого-либо к ответственности. Однако сам Севостьянов на суде сообщил, что никаких проверок не проводил и никого не наказывал.

Получается, что Алфия Мокшина, по показаниям ревизоров, ни повлиять на акт проверки, ни самовольно кого-то уволить не могла. И даже взыскание накладывалось бы только по итогам служебного расследования. Это косвенно подтверждает требование адвокатов Мокшиной судить ее только за мошенничество, ведь для взяточничества необходимо обладать определенными полномочиями.