Журналистам запретили слушать разговоры взяткодателей Шамова и Замбина

Ленинский районный суд запретил журналистам слушать телефонные переговоры, записанные ФСБ при расследовании уголовных дел в отношении бывшего вице-губернатора по строительству Дмитрия Хвостова. Последние две недели на заседаниях оглашались записи разговоров, в которых содержались интересные подробности происходивших событий. О них ПроВладимир написал в материалах:

«Нас президент поддерживает». Орлова не верила слухам о скором аресте Хвостова

Шамов рассказал, как «боксер» и «паралимпиец» строителей «грузили»

Подельница Хвостова раскрыла строительные недостатки школы в 8‑ЮЗ

Шамов: «Я что – вслед за Бигановым что ли повеситься должен?»

В основном, в разговорах звучали голоса самого Дмитрия Хвостова, посредников во взятках Натальи Соловьевой, Игоря Козырского и Сергея Курышева, а также владимирского строителя-взяткодателя Александра Шамова. Какой-либо личной информации в беседах не содержалось, и СМИ ее не печатали.

Однако на сегодняшнее заседание явились руководители строительных компаний Андрей Замбин и Александров Шамов, в отношении которых возбуждались уголовные дела о даче взяток. Поскольку бизнесмены написали явку с повинной и сотрудничали со следствием, их преследование было прекращено. Тем не менее силовики выяснили, что Замбин, к примеру, давал взятки Хвостову айфонами, получив при помощи вице-губернатора разрешения на строительство дома на Верхней Дуброве, 2‑Б и жилых комплексов на Нижней Дуброве и за ДК «Точмаш». Также на взятку от Замбина был куплен автомобиль «Ауди Q5», который подарили личной помощнице Светланы Орловой Олесе Кузнецовой.

Что касается Шамова, то ему Хвостов помогал строить храм в Веризино и садик по госпрограмме, способствовал получению разрешений на строительство домов в этом микрорайоне и в Муроме, лоббировал перестройку квартала в Добром и расширение дачи Шамова в Муромском районе. Конечно, на суде взяткодатели, все как один, заявили, что тяготились ситуацией и испытывали стыд, а Замбин даже чувствовал себя обманутым.

Заботились ли застройщики о своей репутации, когда давали взятки Хвостову, – вопрос спорный. Но когда об этом стали писать СМИ, и журналисты опубликовали записи телефонных переговоров фигурантов дела, Шамов и Замбин попросили суд запретить прессе присутствовать на заседаниях. Их заявления практически слово в слово повторяли друг друга. Гособвинитель Виктор Антипов поддержал требование строителей, а Дмитрий Хвостов и его защитник Сергей Михайлов выступили за открытость процесса. Вот что прозвучало на заседании:

Шамов: Хотел бы попросить в виду того, что то, что оглашается – разговоры, переписки, имеют частный характер, прошу не оглашать, потому что это удар по репутации и к делу не относится в большинстве своем, к данному. Просьба это провести в закрытом режиме.

Замбин: Ваша честь, хочу сделать заявление по поводу. Сейчас оглашаются телефонные переговоры, в которых может содержаться информация личного характера, и нанести вред, и не касается данного уголовного дела. Просьба в закрытом режиме исследовать данные телефонные переговоры. Также может пострадать деловая репутация.

Антипов: Ваша честь, ну, такая ситуация предусмотрена положениями статьи 241 УПК РФ. Да, действительно, разговоры записывают все, которые были в то время, и лишь их часть, может быть, даже небольшая, имеет отношение к уголовному делу. Поэтому с учетом ходатайства и изложенного мнения обоих свидетелей прошу закрыть судебные заседания на время исследования тех документов и записей, которые содержат записи разговоров в том числе Шамова и Замбина.

Михайлов: Один из основополагающих принципов судебного делопроизводства в РФ является его публичность. Изначально данный процесс является открытым. Никаких данных, касающихся состояния здоровья Шамова и Замбина, не разглашалось. Никакой информации, касающейся каких-то там счетов, закрытой информации, как и информации личного характера, здесь не оглашалось.

Все то, что представляется, является доказательствами стороны обвинения. Если половина разговоров или большая половина разговоров, которые представляет государственное обвинение, не относится к уголовному делу, тогда остается загадкой, почему это является доказательствами вины Хвостова.

На основании изложенного, ваша честь, я считаю, что изменение хода процесса, превращение его в закрытый, скажем так, нарушит принцип публичности рассмотрения данного уголовного дела по существу. И сторона защита в целях обеспечения той же открытости и публичности данного процесса настаивает на том, чтобы пресса присутствовала и далее при рассмотрении данного уголовного дела, и против, естественно, мнения прокурора также я возражаю. И соответственно, по существу данного заявления также высказываю возражение.

Хвостов: Ваша честь, я защиту поддерживаю и считаю, здесь нет никаких секретов. Пусть знают, что происходит по этому уголовному делу. Если там разговоры, там никакого такого нет у нас секретного, что мы разглашаем. Здесь обычные рабочие все вопросы, пусть знают и пресса, и люди, что вообще происходит по этому уголовному делу. Я поддерживаю свою защиту и считаю, пусть как было открыто, так и остается открыто.

Каюшкин: Суд, совещаясь на месте, постановил. Согласно статье 241 УПК, «закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда в случаях, когда:

1) разбирательство уголовного дела в суде может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны;

4) Переписка, запись телефонных и иных переговоров, телеграфные, почтовые и иные сообщения лиц могут быть оглашены в открытом судебном заседании только с их согласия. В противном случае указанные материалы оглашаются и исследуются в закрытом судебном заседании. Данные требования применяются и при исследовании материалов фотографирования, аудио- и (или) видеозаписей, киносъемки, носящих личный характер».

Учитывая изложенное, суд принимает решение об удовлетворении заявлений Замбина и Шамова, а также ходатайство гособвинителя о проведении судебного заседания в закрытом режиме в части исследования телефонных переговоров по настоящему уголовному делу.

Михайлов: Небольшое уточнение. Относительно телефонных переговоров только Шамова и Замбина или вообще всех фигурантов дела, так или иначе в отношении которых осуществлялась прослушка?

Каюшкин: В отношении всех.

В итоге журналисты покинули зал заседаний. О том, когда завершится прослушивание телефонных переговоров, прессе обещали сообщить. Ориентировочно записей хватит еще на три заседания.

В то же время каких-либо ограничений по публикации расшифровок телефонных переговоров, прозвучавших на предыдущих заседаниях, суд не установил. У ПроВладимира остается более шести часов нерасшифрованной записи. Статья 50 закона «О СМИ» гласит: «Распространение сообщений и материалов, подготовленных с использованием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки, допускается:

1) если это не нарушает конституционных прав и свобод человека и гражданина;

2) если это необходимо для защиты общественных интересов и приняты меры против возможной идентификации посторонних лиц;

3) если демонстрация записи производится по решению суда».

В данном случае все три условия журналистами соблюдаются. Личные данные не разглашаются, гриф секретности со скрытой записи снят ФСБ и судом, и пункт 2 статьи 23 Конституции РФ «Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения» не нарушается. Поэтому ПроВладимир продолжит исследовать доказательства по уголовному делу и сообщать о них своим читателям.

Добавим, что в ходе другого громкого процесса – в отношении мужа бывшего пресс-секретаря губернатора Виктора Шляхова – судья сказал журналистам, что на его процессе «не будет такого, что СМИ публикуют расшифровки свидетельских показаний, как это происходит на процессе Хвостова, так как процесс должен предполагать, что последующий свидетель не должен знать, что сказал предыдущий». Так что прессу могут удалить и с заседаний по делу экс-директора комбината «Тепличный».